Геннадий Бурлаков - Хозяйка Преисподней. Цикл «Отшельники». Том 5

Но и без прыжков во времени у меня осталось достаточно времени до этой встречи.

Сидя за столом, я опять долго смотрела на фото матери в траурной рамке, которое стояло на столе отца, поплакала всласть, потом положила голову на руку, чтобы просто не смотреть перед собой. Мне не хотелось убирать фото, а смотреть на него больше не было сил. И, кажется, заснула…

– Что там? Кто там?

Райнер стоял перед домом и смотрел вокруг. Вроде бы ничего не изменилось. Но ощущение, что появились признаки нестабильности в окружающем его пространстве, что появился кто-то еще, его не покидали.

На лужайке перед домом не было никаких следов. Искусственно выращенная трава нигде не примялась, цветы не сорваны, не поломаны. Следов на песке на подступах к дому нет. Наливающиеся грозди винограда на беседке в глубине двора не потревожены. Фрукты с деревьев на траве не тронуты.

Собаку он не держал. Длительные, порой, командировки, месяцы на полигонах и сборах, учебные тревоги и прочие особенности жизни военного не давали возможность держать рядом с собой ни собаку, ни кота, ни рыбок. Подъем по тревоге и сразу же отъезд с «тревожным» ранцем не оставляли домашним животным никаких шансов. Никакие соседи не должны были знать ни о сроках его пребывания дома, ни о длительности его отлучек. Потому посмотреть на реакцию своей собаки на измененную домашнюю обстановку он тоже не мог.

Он прошел вдоль фасада дома. Замаскированные метки-маркеры на двери и окнах были не тронуты. Значит, тут никто не открывал, – или досконально знал о маркерах и вернул их назад, что в принципе нереально. Никто не пытался спуститься к входу в подвал, – натянутый поперек ступеньки тончайший волосок не провис. Система наблюдения действовала исправно, судя по тому, как камеры слежения поворачивались за его движениями, передавали его друг другу. Да и сигналы в случае несанкционированного нарушения периметра дома обязательно поступили бы на его мобильный.

Полковник Райнер Огер открыл ключом входную дверь, приложил палец к дактилоскопическому датчику и вошел внутрь. Закрыв за собой дверь, подошел к первичному пульту охраны в прихожей, обозначил себя введением цифрового кода и сканированием сетчатки, после чего прошел дальше в коридор. В платяном шкафу за висящим плащом был еще один пульт охраны. На нем не было сигнала тревоги или постороннего присутствия, однако горел индикатор того, что кто-то находится в кабинете-оружейной. Маленький диод электронной цепи, реагирующей на показания масс метра и индикаторов движения в помещении, о котором знать никто не мог ни при каких обстоятельствах. Об этом секретном комплексе помещений знали только умершая жена и пропавшая без вести дочь. Больше никто по определению этого не знал, да и маскировка его периметра там была идеальной. Однако, диод неоспоримо светился своим красноватым цветом, и от этого никуда не спрячешься, не отвернешься.

Включив тумблер максимальной защиты дома и подтвердив своё решение, приложив к сканеру свою ладонь, Райнер расстегнул кобуру, вынул свой пистолет (SIG Sauer P320 Carry Tacops), – тяжеловата, но для мужчины хороша, – тихо щелкнул предохранителем и положил его опять в не застёгнутую кобуру.

Кабинет-оружейная – это особенное помещение, спроектированное им еще во время строительства дома, – находится на «минус-втором» этаже дома. Подвал под подвалом. Имелось несколько независимых входов и выходов, идеальная система вентиляции и кондиционирования, большие сейфы для хранения оружия и различных военных запасов, некоторый запас пищи и воды на случай длительного безвылазного нахождения там. Изначально проектировалась как оружейная, однако потом дополнилась кабинетом, т. к. ему там было приятно и комфортно работать с бумагами, и имелся отдельный скрытый выход в подземный тир, где он мог отдохнуть от писанины и «выпустить пар» на тренажере или при стрельбе по мишеням в тире.

Дверь в кабинет была слегка приоткрыта, в неширокую щель была видна фигура, – не сидящая, а лежащая головой на столе. Точнее, голова лежала на предплечье подогнутой руки, в ладони которой был зажат такой же пистолет, как и в его кобуре. Другая рука была свободна и протянута по поверхности стола. Были видны равномерные движения грудной клетки глубоко спящего человека.

Райнер тихо и осторожно подошел, заглянул в лицо посетителя, и… Этого не может быть! Он осторожно погрузился в мягкое кресло рядом и откинулся на спинку, закрыв глаза.

ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!…

… На экране, судя по сохранившимся записям на камерах слежения Клиники, людей в мохнатых одеждах от новогоднего костра выхватывают «черные маски» и тащат куда-то в помещения и темноту. Потом эти помещения все взрываются, долго и упорно горят.

– Вчера на филиал известной в нашей стране зарубежной клиники было совершено беспрецедентное нападение, – вещали по всем каналам. Демонстрировались ужасающие кадры съемок со всех ракурсов дымящихся развалин около главного здания Клиники, выбитые взрывом стекла в офисном здании, разрушенные системы спутниковых антенн и трупы неизвестных нам сильно обгоревших людей в мохнатой одежде. – Неизвестные в масках и полном вооружении хватали всех подряд во дворах и помещениях Клиники и сводили их в центральную лабораторию. По непонятным причинам лаборатория была ими взорвана, и сгорела до основания. Трудно сказать, кто и почему нападал на мирное медицинское учреждение. Пропала, – скорее всего, погибла, – руководитель клиники, которая праздновала Новый год в кругу своих сотрудников. Это было видно по архиву съемок в то утро и накануне. Оставшееся в живых руководство клиники не может дать ответ, кто бы это мог быть, нападавшие им тоже неизвестны. Они не попали ни в кадры следящих систем, оставшихся уцелевшими после взрывов и пожаров, ни в зону съемки со спутников. У правоохранительных органов мы не получили никаких комментариев, кроме дежурных фраз, что следствие ведется и возбуждено уголовное дело по…

Полковник Райнер Огер снова и снова долгое время просматривал ранее вынутые из сейфа бумажные и видеозаписи.

– Привет, Папа, – сказала Ханна, просыпаясь и поднимая заспанное лицо от руки, лежащей на столе. – Как ты тут живёшь?

На ее лице явственно отпечатался след от руки, на которой она только что лежала щекой. Глаза были со следами слез, размазанными по щекам. И не удивительно. Перед ней стояло фото её матери – жены полковника, – с черной лентой на уголке. Слов для объяснения было не надо. Рядом стояла открытая шкатулка, а рядом лежал вынутый оттуда именной браслет. Точнее то, что от того браслета осталось в бешеном огне пожара. То, по чему разведывательная служба опознала своего сотрудника, работавшего под прикрытием в Клинике. Опознало место гибели, но от тела для опознания не осталось ничего.