Николай Секерин - Вечное

– Сухейн? – задумчиво переспросил он. – Стало быть ещё жив старина… Что ж, ладно, потолкуем. Поди пока в подсобную комнату. Ты голоден?

Конечно же я был голоден!

Он пустил меня в маленькую комнату позади прилавка, усадил на старый топчан и вручил здоровенный кусок вяленой баранины. Я с чувством поблагодарил его и жадно вцепился зубами в мясо.

– Сиди здесь, Джараб, мне надо закончить торговлю. Вот тебе вода, – он подал мне кожаный бурдюк.

Я ещё раз поблагодарил его, и он вернулся к прилавку.

В течение нескольких часов в павильон заходили люди, и я слышал как Жемаль торговался. Каждый покупатель норовил сбить цену, а продавец в свою очередь, остаться при своей.

Как я узнал позднее, Жемаль всегда завышал цены на мясо с учётом торга. Та цена, за которую он готов был продавать свой товар, зачастую была в два раза меньше цены, которую он озвучивал покупателям.

Судя по тому, как покупатели яростно ужасались и выкрикивали то и дело слово «грабёж», они прекрасно знали об этих правилах игры. Это было своего рода состязание, кто кого переболтает. Без торга, казалось, исчез бы и весь интерес торговли.

Наконец я услышал как Жемаль говорит, что, к сожалению, на сегодня товар закончился и он приглашает прийти покупателей завтра. После этого он закрыл хлипкую деревянную дверь павильона и вошёл ко мне.

– Ну что ж, Джараб, рабочий день окончен.

Мы вышли на улицу, и я с удивлением отметил, что прошло не более четырёх часов после полудня. Закончен рабочий день? В каменоломне рабочий день был в самом разгаре, да и сравнивать этот труд с тем, что делают люди там, просто кощунственно.

Мы прошли пару кварталов и очутились возле небольшого домика с примыкавшим к нему крупным участком земли.

– Заходи, Джараб, мы пришли, – сказал Жемаль. – Зуя! Зуя, у нас гость!

Входная дверь домика открылась и на пороге появилась полная, низкорослая женщина, с добрым лицом. Это очень контрастировало с хмуростью Жемаля, они словно дополняли друг друга, как две противоположности.

Зуя улыбалась.

– Здравствуй, Жемаль! Я как раз приготовила обед, прошу к столу, – она посмотрела на меня и сказала. – Здравствуй, юноша, как твоё имя?

– Джараб, госпожа! – ответил я.

– Прошу в наш дом, Джараб.

Мы вошли внутрь.

Жилище Жемаля было очень скромным. За порогом короткий коридор, за ним обеденная комната. Посредине стоял стол, за которым с трудом уместились бы четверо. Зуя усадила нас на табуреты грубой работы и поставила перед каждым из нас миску с жареной бараниной. Ещё на столе стоял крупный глиняный кувшин и плетёная корзинка с лепёшками.

Жемаль, не отвлекаясь на разговоры, хищно принялся за еду. Я не заставил себя уговаривать и взял пример с хозяина.

Когда мы поели, Жемаль сказал:

– Что ж, Джараб, расскажи более подробно о себе. Кто твои родители, как ты очутился на каменоломне и как познакомился с Сухейном? Как он сам? Я слышал, старик стал совсем плох?

Я ответил:

– Отца своего я не знаю, меня растила одна мать. Я жил с ней на окраине. С раннего детства она отправила меня работать. Сначала я таскал дрова для торговца с соседней улицы. Потом мать договорилась с хозяином каменоломни, и я стал работать у него.

Зуя неодобрительно покачала головой. Жемаль переглянулся с ней и спросил:

– Почему твоей матери не пришло в голову просто продать тебя в рабство? Судя по всему, она видит в тебе лишь источник дохода.

Я вздохнул и сказал:

– Возможно и так, господин. Я слышал, что она хотела продать меня, но ей предложили слишком низкую цену. Моя мать обслуживала солдат, когда была моложе. Сейчас её уже никто не берёт и сама она занимается стиркой и уборкой для состоятельных людей. Меня же каждый день отправляет на каменоломню, чтобы я отрабатывал еду, которой она меня кормит.

Жемаль задумчиво погладил бороду и спросил:

– Ну а ты сам то, как относишься к матери? Любишь её?

– Нет, – не колеблясь ответил я. – Я не желаю ей зла и не испытываю ненависти, хотя может и должен. Я просто не хочу её больше видеть.

Жемаль взглянул на жену, та, чуть заметно кивнула, потом он снова посмотрел на меня и заговорил:

– Послушай, Джараб, Сухейн скорее всего ничего не сказал тебе о том, что нас с ним связывает? Я так и думал, он не изменился, всегда был скрытным человеком. Так я сам расскажу тебе.

Много лет назад Сухейн со своим братом, создали дело по торговле мясом, то самое, что продолжаю сейчас я. Они организовали процесс, всё шло хорошо, но однажды к Сухейну пришла женщина, блудница, и сказала, что у неё родился сын, отец которого он, Сухейн. Тогда он с негодованием вышвырнул её вон. Мало ли находилось охотниц до богатого дельца, каким был Сухейн? А тут, потаскуха… стыд, да и только.

Сухейн прогнал её прочь и забыл о ней. Он продолжал заниматься делом вместе со своим братом. Брат же, завёл семью и родил сына. Они продолжали вместе вести дело, однако личная жизнь у Сухейна не складывалась. Он пытался сходиться с женщинами, чтобы завести детей, но ничего не выходило. Через какое-то время он выгонял женщин, потому что считал, что причина бездетности в них.

Когда его брату исполнилось тридцать четыре, он умер и Сухейн продолжил вести дело с его сыном. Он выучил сына ремеслу и честно делил с ним прибыль пополам.

Сухейн смирился с тем, что не может продолжить род и отдавал всего себя делу. Однажды вечером, он прогуливался по улице и вдруг увидел телегу с мёртвым молодым человеком на ней. Сухейн ужаснулся, поскольку молодой человек был точной копией его самого пятнадцать лет назад. Он окликнул возницу и спросил, кто этот мёртвый молодой человек?

Возница ответил Сухейну, что это сын продажной женщины, который работал на каменоломнях. После двух лет работы он не выдержал и умер. «Где же его мать?» спросил Сухейн, чувствуя, как в груди начинает отчаянно колотиться сердце. Возница рассказал о месте, где живёт мать умершего, и Сухейн отправился туда.

Когда он пришёл, он нашёл ту самую блудницу, что явилась к нему много лет назад с просьбой приютить сына.

Сухейн отчаянно плакал, горю его не было утешения. И тогда он позвал меня к себе. Да ты, наверное, уже и сам догадался, я – его племянник, тот самый сын его брата.

– Жемаль, – сказал Сухейн. – Я совершил ужасную ошибку, и нет мне прощения. Я не могу вести дело дальше, я заслуживаю наказания. Я оставлю всё дело тебе, а сам пойду работать в каменоломни. Я буду там до тех пор, пока не встречу юношу возраста моего умершего сына. Тогда я отправлю его к тебе, и ты должен будешь выучить его всему, чему когда-то научил тебя я. Я совершил ужасное и должен искупить свою вину перед судьбой.

– Ну а сегодня, в мой павильон зашёл ты, Джараб, – закончил рассказ Жемаль.