Дмитрий Атланов - Личность в Лабиринте

Но как только предметом философского рассмотрения становится мышление (человек), сразу же возникают принципиальные сложности. «Гегелевская логика работает только на условиях абсолютного тождества мышления и бытия и в «Логике» Гегеля логика мышления в полном своем развороте должна была «съесть» самоё мышление. Если в процессе развертывания абсолютной идеи мысль оставалась мыслью, т.е. была мыслью о чем-то, т.е. имела предмет, которым была сама мысль как объект самопознания, то в заключительной точке, когда мысль познала себя полностью, всеобщее (идея) уже не могла противопоставляться особенному, одному из моментов своего развертывания как своему предмету. Как раз в этой точке уже и субъекта-то быть не могло. Поскольку исчезал объект мышления и деятельности, то и субъект оказывался пустышкой, ему нечего было познавать, не на что действовать».

Таким образом, как только мы пытаемся заговорить о человеке, нам приходится либо значительную часть предмета (человека) вынести за пределы рассмотрения, тем самым метафизируя теорию человека, либо каким-то образом редуцировать ее, например, «биологизируя», «социологизируя» или «культорологизируя», либо, наконец, попытаться обнаружить какой-то иной способ рассмотрения нашего предмета, который позволил бы обойти описанные трудности. Это есть, применительно к нашему предмету обнаружившееся, проявление следствия теоремы Геделя о неполноте. Невозможно описать систему, оставаясь в рамках этой системы. Именно поэтому, говоря о предмете философской антропологии, необходимо рассматривать его определение с позиций общей методологии, логики в широком понимании. Опять же, если говорить о философской антропологии, то надо обратиться к современному пониманию философии как таковой. Суть философского подхода к миру и к человеку в том, что: «Все дисциплины определяются через предмет и метод. В философии они совпадают. К тому же философия является предметом самой себя». Таким образом, философская антропология есть именно философская дисциплина – в ней совпадают предмет исследования, исследователь и метод.

Еще раз обозначим суть проблемы. Классическая модель философствования базируется на принципиальном вынесении теоретизирующего субъекта за пределы поля теории. При этом теоретизирующий субъект из рассмотрения неизбежно выпадает. Следовательно, такая особенность деятельности, отмеченная Марксом, как изменение действительности, равное самоизменению действующего субъекта, оказывается вне возможности рассмотрения. Предметом рассмотрения оказывается сущность предмета (человека), как нечто стабильное, «вечное». При этом «сущность» всегда будет выступать фрагментарно, и определяться теоретиком, находящимся за пределами рассмотрения. То же, кстати, относится и к классической литературе, одним из краеугольных постулатов эстетики которой было принципиальное разделение автора произведения и лирического героя оного. Автор должен «исчезать» в тексте. Неклассический способ теоретизирования, напротив, в пределе рассматривает значимость любой деятельности только как самоизменения субъекта, только это является смыслом и целью любой активности человека. На первом месте при таком подходе оказывается принцип существования, как выражение принципиально подвижного, моментального. И как раз идеи неклассического подхода, столь ярко выражены в романтизме и модернистской литературе XX века, в которых демонстративно отождествляются автор и лирический герой произведения.

Обнаружилось, что и классическая и неклассическая методологии оказываются принципиально недостаточными для адекватного описания взаимодействия человека и мира. Изменение «человекомерной» действительности как самоизменение человека в XX веке распалось на мало связанные друг с другом процессы. «Объективный» классический научный подход привел к критичности существования человека как вида. Выразилось это среди прочего и в возникновении целого круга глобальных проблем. Оказалось, что деятельность, направленная на природные процессы, понятые как объекты, вызывает к жизни угрозы, непосредственно направленные на деятеля как субъекта. Таким образом, изменение реальности без адекватного понимания принципиальной соотнесенности изменяющего деятеля с изменяемым миром привело к проблематичности самого существования деятеля. На первое место опять выдвинулась проблема понимания человека, необходимости нового определения человека, которое дало бы основания для построения адекватной теории познания и деятельности.

Нельзя сказать, что данное обстоятельство оказалось вне внимания исследователей. Самые разные научные дисциплины, и в первую очередь гуманитарные, начали активно исследовать особенности мышления, сознания человека в тесной связи с особенностями той культуры, в рамках которой эти особенности находятся. Большое развитие в связи с этим получила в конце XX века этнопсихология, историческая психология, психология личности, культурология как таковая – те конкретные гуманитарные дисциплины, которые сосредоточены на развитии человека, реализации его сущности в тесной связи с обстоятельствами его существования.

Осознание конкретной проблематики данных наук привело и к рассмотрению самого способа теоретизирования, исследованию влияния господствующей теоретической парадигмы. Господствовавшая в течение всего XIX и большей части XX века естественнонаучная парадигма показала свою несостоятельность при попытках построения теории человека. Это обстоятельство иллюстрируется хотя бы тем фактом, что, например, различных определений личности существует, по некоторым оценкам, свыше 500. Фактически каждый исследователь опирается на свою дефиницию личности, что, очевидно, демонстрирует явную вненаучность всех этих теорий (нарушается основной принцип верифицируемости!). Сходная картина прослеживается в других областях «человекознания», например, культурологии. Принцип верифицируемости для науки не нарушается лишь в том случае, если все исследователи находятся в рамках одной и той же объясняющей парадигмы. Так, например, постфрейдистские модели человека не подтверждаются исследователями, базирующимися, к примеру, на факторной теории личности Оллпорта. Хотя и те, и другие дают удовлетворительные результаты при разрешении практических (разных) задач психологического исследования. Отсюда следует, что проблемы, стоящие перед сегодняшней наукой о человеке, носят преимущественно парадигмальный характер, сопряжены с особенностями самого способа теоретизирования.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».