Дмитрий Будюкин - Аристократия и традиция свободы

Аристократия сыграла наиболее важную и типичную роль в истории западноевропейской цивилизации. Тем не менее в той или иной мере она существовала в большинстве культур, и предлагаемая концепция применима к ним с учетом местной специфики. В связи с этим генезис западноевропейской аристократии и ее роль в формировании традиции свободы, а также основные особенности российской аристократии будут подробно рассмотрены в третьей главе настоящей работы. В данной главе будет дана характеристика особенностей других основных локальных типов аристократии.

Нужно отметить, что сакрализация происхождения присуща в основном европейской культурной традиции. За ее пределами особого значения не имела даже принадлежность к правящему дому (за некоторыми исключениями: потомки Пророка в странах ислама, Императорский дом Японии, Солнечная и Лунная династии в сфере влияния Индии и др.). В деспотическом государстве, преобладающем в странах Востока, сакральной была только персона монарха в силу занимаемого им положения; в формировании социальной элиты на Востоке преобладали должностной и иерархический принципы, а место в лестнице чинов полностью зависело от воли монарха. Род считался знатным, если его представители из поколения в поколение занимали высокие должности. Знатность сама по себе в этой системе не давала никаких привилегий, и выходец из социальных низов мог при удачном стечении обстоятельств даже занять трон. Такой тип элиты был характерен также для Римской и особенно для Византийской империй, а также для стран византийской сферы влияния. Он необходимо следует из абсолютного верховенства государства и приводит к замкнутости и ксенофобии в общественном сознании, а в дальнейшем – к застою и упадку в экономике и политике. Еще в середине XVII в. славянский мыслитель Юрий Крижанич на примере Турции блестяще охарактеризовал способ формирования элиты при деспотии, которую он называл «людодерством», и его последствия: «Турки не обращают никакого внимания на родовитость (поскольку никакого боярства там нет), но говорят, что они смотрят на искусность, ум и храбрость. Однако на деле это не так и часто начальниками бывают негодные люди, умеющие лучше подольститься. Так одним махом из самых низших становятся наивысшими, а из наивысших – наинизшими. Такое дело лишает людей всякой храбрости и порождает ничтожество и отчаяние. Ибо никто не бывает уверен в своем положении, богатстве и безопасности для жизни и не имеет причины трудиться ради высокой чести и славы» 39 39 Цит. по: Янов А. Л. Россия: у истоков трагедии. 1462—1584. – М., 2001. – С. 262. .

Отметим, что основным признаком деспотического режима и его отличием от европейского абсолютизма является непризнание государством права собственности граждан и возможность административного присвоения этой собственности 40 40 См.: Янов А. Л. Указ. соч. – С. 270. . Как было показано в предыдущем параграфе, гарантия собственности и ее наследования является необходимым условием возникновения и существования аристократии. Таким образом, мы можем сделать вывод, что деспотический режим в принципе несовместим с устойчивой наследственной аристократией. Поэтому закономерно, что чем ближе была элита страны к вышеописанному типу, тем труднее идет адаптация европейского либерального идеала к местным условиям.

Характерным примером принципа, лежавшего в основе византийской правящей элиты, является титул порфирогенета (багрянородного), второй после императорского. Этот титул принадлежал ребенку императора, родившемуся во время правления отца в комнате дворца, специально предназначенной для родов императрицы. Таким образом, в отличие от Западной Европы, в Византии были принципиально важны формальные обстоятельства рождения, а не кровь и старшинство. Хотя порфирогенетами обычно были младшие дети императора, наследником тем не менее обычно становился старший сын, что еще раз подчеркивает иные по сравнению с Западом приоритеты. Император-ученый Константин VII, сын Льва VI Философа от четвертого брака, вошел в историю как Багрянородный.

Наличие в странах исламской цивилизации сакральной правовой системы – шариата, не предполагающей сословных делений и относящейся одинаково ко всем мусульманам, не позволило и в дальнейшем сложиться жесткому сословному делению. Разумеется, аристократии возникали, но их возвышение было основано не на каком-либо сакральном или особом правовом основании, а на факте богатства и власти определенных родов, закрепленном традицией. Социальная мобильность в исламском мире была значительно выше, чем в средневековом христианском, и султаны, эмиры, ханы и беки не могли так жестко и четко выделиться из массы народа, как дворянство в христианском мире. Отсутствие ясной сакральной легитимации приводило к относительной неустойчивости государственной власти, которую могли захватывать все, кто имел достаточно силы, вплоть до рабов (рабские династии в Индии и Египте). Но эта неустойчивость компенсировалась громадной устойчивостью быта, регламентированного не государством, а вечным законом шариата 41 41 Фурман Д. Несостоявшаяся революция. Политическая борьба в Азербайджане (1988—1993 гг.) // Дружба народов, 1994, №4. – С. 149. . Между застойной неподвижностью общественной жизни и нестабильностью политической власти существует прочная взаимосвязь, ибо оба явления проистекают из одной и той же причины – отсутствия сложившейся аристократии. По наблюдению Крижанича, «у французов и испанцев бояре имеют пристойные, переходящие по роду привилегии. И поэтому там ни простой народ, ни воинство не чинят королям никакого бесчестья. А у турок, где никаких привилегий благородным людям, короли зависят от глуподерзия простых пеших стрельцов. Ибо что захотят янычары, то и должен делать король» 42 42 Цит. по: Янов А. Л. Россия: у истоков трагедии. – М., 2001. – С. 268. .

В трудах мусульманских государственных деятелей в качестве основного принципа государственного управления провозглашается справедливость, в понятие которой входило не только равенство всех перед законом, но и справедливые налоги и справедливые цены на рынке. Исламская государственная идея провозглашала господство государства над обществом и преобладание государственной собственности, в то время как в частной собственности могло находиться только имущество, созданное личным трудом. Все земли, недра и другие источники богатства рассматривались как общее достояние мусульманской общины. Поскольку, как сказано в Коране, «все имущества принадлежат только Богу» 43 43 Коран. Сура «ат-Тауба». IX. 34—35. , то они могли быть в любой момент конфискованы властями. Поэтому богатые люди опасались выставлять напоказ свое состояние, золото и ценности прятали в землю, а дома строили так, чтобы не вызывать зависти или подозрений 44 44 Нефедов С. А. Реформы Ивана III и Ивана IV: османское влияние. // Вопросы истории, 2002, №11. – С. 31—32. . Таким образом, и политическая, и экономическая система, основанная на мусульманской культурной традиции, не способствует формированию устойчивой аристократии.