Виктор Кротов - Разноплодное деревце. Сказки-притчи из породы сказок-крошек

Потребует автомобиль, а тот игрушечный.

Злится волшебник, обзывает палочку дурочкой… Но вот однажды махнул он ею, а она сама желание загадала: стать феей, а хозяин её пусть будет волшебной палочкой.

Так и вышло. И фея своей палочкой гордилась: та всегда всё делала правильно.

В одной стране накопилось много начальников. Решили они жить отдельно от прочего народа.

Главное для начальника – стол да кресло. Вот они и построили из столов и кресел целый небоскрёб. Управляли всеми оттуда, пока сильный ветер не задул.

Сдвинул ветер набекрень самый большой верхний стол, и стал тот вниз сползать. Наезжают столы друг на друга, осыпаются. В общем, произошёл столопад…

Лезут начальники из развалин, на горькую судьбу жалуются. А обычные люди как жили, так и живут.

Растила бабушка огурцы. Выйдет утром, спросит:

– Как спали, огурчики?

– Хорошо, бабушка, – пищат огурцы.

А один ворчит:

– Ночью темно, бабка, и скучно.

Поливает бабушка вечером грядки, а он кричит:

– Ты что, бабка, рехнулась? Такую мокроту развела!

Да и среди бела дня так грубил, что не выдержала бабушка и засолила его. Хорошо, что догадалась в отдельную банку положить: рассол горьким стал, ужас!

Выбросила она неудачный огурец и всё радовалась, что остальные уберегла от него.

Тёмной ночью все проснулись от жутких непонятных воплей. Одни забились от страха под одеяло. Другие звонили в милицию. А самые смелые, накинув что попало, пошли искать, кому нужна помощь.

Узкими коридорами, крутыми лестницами, мрачными задворками пробирались смельчаки к подвалу, откуда неслись крики, леденящие душу. Самые отчаянные распахнули ржавую дверь и осветили подвал фонарями.

Посреди подвала сидела кошка.

– Наконец-то собирается публика! – обрадовалась она и завопила с удвоенной силой.

Силач Вахх был сильнее всех. Махнёт рукой – любого свалит.

Но он не мыл уши, они замусорились, и Вахх оглох. Никого не слышит, руками машет, всех валит.

Тогда один человек взял два веника и хлопнул Вахха по ушам. Вымел сор, и Вахх снова стал слышать. И узнал, что зря всех валил.

Поставил он всех обратно, чтобы не обижались, и пошёл тяжести таскать.

И уши с тех пор мыл.

Жила-была мачеха. Злая и хитрая.

Родного сына она обожала – и заставляла учиться и работать с утра до ночи.

Зато пасынка терпеть не могла. Разрешала ему валяться на диване, сколько хочет, есть шоколад с мармеладом и прогуливать уроки.

А сын грыз морковь да лук – и чтоб ни одного урока не пропустить! Вырос он великим изобретателем. Пробовал брата исправить, да поздно. Так и пришлось баловать его до конца жизни.

Утром Ец встал, а проснуться забыл. Так и ходил непроснувшимся. Съездил на работу, походил по магазинам.

Вернулся домой, дочка просит:

– Давай поиграем. Только проснись, пожалуйста.

Проснулся Ец и удивился – как же он весь день непроснувшимся ходил?

– Такие, значит, у тебя дела были сонные, – говорит дочка. – А вот для игры надо быть проснувшимся. Иначе скучно.

Не любил Улю скучную жизнь. Даже говорить не хотел ни с кем, если скучно.

Смастерил он из тонкой замши красный манеж. Чуть увидит, что скучно, достанет манеж из кармана, расстелит где придётся – и давай выступать. Какая уж там скука!

А если кого на манеж затянет, так и в том цирковой талант просыпается, только аплодировать успевай.

Развеселятся все, а Улю сунет манеж в карман и дальше идёт со скукой расправляться.

В шутку подарили Этру афишу, где было написано, что он выступит с поэмой «Луна».

Этр верил всему напечатанному. Стал искать в библиотеке эту поэму. Не нашёл.

Сочинил он её сам, выучил наизусть – и выступил. Все хлопали, цветы дарили.

А шутник, что афишу подарил, удивляется:

– Я же всё это выдумал».

– Ты выдумал, – кивнул Этр, – а я поверил.

И пошёл новую поэму сочинять.

Попадали на стол арахисовые орешки, на половинки распались.

Одна половинка – точь-в-точь старичок. С раздвоенной бородой, в бурке, в папахе по самые брови. Встал Рах-Рех (так его звали), а остальные спинками вверх лежат – точь-в-точь стриженые овцы.

Погнал их старик-пастух по столу. Вдруг видит: РОТ! Скорее завернул он стадо в сторону. Там книжка сказок лежала. Загнал Рах-Рех туда овец и сам залез.

Вот и остался в сказке.

Фрюм не зря был изобретателем. Выпал в городе обильный снегопад, так Фрюм его порошком в лёд обратил.

Скользко стало, так Фрюм изобрёл раствор, от которого всё растаяло.

Вода улицы залила, так Фрюм особым вентилятором перегнал воду в ветер.

Правда, этот ветер всех из города выдул, даже Фрюма.

С горя он такие капли составил и выпил, чтобы изобретать разучиться. Люди даже ругать его не стали, а побрели себе обратно в город.

Шёл как-то по телевизору сериал про космических пришельцев. Вдруг один из них крикнул:

– Пора!

И тут же из каждого телевизора пришельцы полезли в квартиры тех, кто смотрел этот фильм.

– Спасайтесь! Инопланетяне! – испугались люди.

А те гогочут:

– Нет, мы кинопланетяне! Но всё равно вас завоюем.

Еле спаслось человечество от этой напасти. Спасибо тем, кто телевизор не смотрел.

Девушка Фиа хотела стать актрисой. Узнала она, что высоко в горах Вау есть Всемирная Сцена, и уговорила знакомых альпинистов пойти туда и её взять.

Долго они пробирались к Всемирной Сцене, но Фиа всё вытерпела. Наконец добрались.

Надела она припасённый наряд, вышла на Сцену. Тут голос раздался:

– На тебя смотрит весь мир. Выступай!

Смутилась Фиа и бегом со Сцены. Ничего она не подготовила. Думала, главное – на Сцену попасть.

На одном южном пляже завелась хищная пища.

Курортный сезон кончался, и за каждым оставшимся бегали сочные чебуреки, хрустящие вафельные трубочки, пухлые тёплые пирожки и множество других съедобных существ. Окружат курортника, ноздри щекочут, подрумяненными боками форсят, в рот набиваются, чуть в уши не лезут.

Бедные пляжники так потолстели, что пришлось вход на пляж расширять.

А хищная пища всё старалась их раскормить до того, чтобы они не уходили и не уезжали.

Несколько бугорков заспорили, кто выше. Самый маленький говорит:

– Что мы спорим? Вон над нами гора выше всех нас.