С. Павлов - Очерки по философии науки Гегеля. Часть 2

Цель марксизма – критиковать капитализм не извне, а с точки зрения рабочего класса.

Во всех реформистских и прогрессивных дискуссиях о марксизме полностью игнорировалось радикальное измерение. Марксизм – это программа революционных политических действий, а не критика извне системы. Программы и анализы Маркса революционны, а не просто критичны. Что определяет революционную марксистскую программу, так это возможность создания поистине нового мира, в котором проблемы голода, бездомности, экологической катастрофы, дискриминации и угнетения будут решены раз и навсегда. Такая программа не может существовать вне процесса революции. Такая программа не может существовать без революционного процесса. В случае марксизма революционный процесс – это создание нового мира из руин старого.

Для некоторых активистов марксизм и движение пролетариата являются синонимами. В истории марксизма пролетариат как класс никогда не существовал как самостоятельное движение. Он всегда включен в большом движении, будь то борьба с империалистической войной или другого примером политической реакции. Например, Маркс и Энгельс написали в своем Манифесте Коммунистической партии, в разделе Манифеста Коммунистической партии о рабочем классе:

«Пролетариат – это класс, к свержению которого стремятся коммунисты и на освобождение которого надеются коммунисты. Ради пролетариата коммунисты надеются посредством демократической революции освободить всех отдельных членов пролетарского класса, то есть всех людей, которые в данный момент связаны с производством товара.»

«Коммунистическая партия, таким образом, является политической организацией, которая объединенными действиями всех сил в рамках демократической революции является переходным органом от капитала к пролетариату. По этой причине коммунистическая партия – это классовая партия. Следовательно, это, в первую очередь, демократическая партия».

Чисто марксистской программы радикальной социальной трансформации никогда не существовало, и такая программа не может существовать. То, чем фактически занимаются марксисты, называя себя «марксистами», – это участие в процессе создания революционного политического движения, разжигания политического мятежа, разжигания движения угнетенных и эксплуатируемых с целью свержения капитализма и построения более гуманного движения и устойчивого мира.

Принимая во внимание тот факт, что марксистский анализ касается программы революционных социальных изменений, для марксистов было бы глупо и неуместно отождествлять себя с политической партией. Однако немногие существующие сегодня марксистские партии коренным образом отличаются от более широкого революционного движения в мире. Партийные программы многих партий, возникших из коммунистических и рабочих партий в двадцатом веке, были в такой же степени продуктом международной изоляции и распада коммунистических движений, как и сознанием их лидеров. На таких лидеров оказали влияние западные теоретики «гуманизма» и «демократического социализма», проповедовавшие позицию ревизионистской «социал-демократии», не требовавшую радикального преобразования существующего порядка и стремившихся исключить любой вызов существующему мировому порядку от коммунистического движения и, в частности, от коммунистических партий. «Новые» социальные движения и партии, возникшие после 1945 года, которые называли себя «марксистскими» или «социалистическими», не были настоящими марксистскими организациями. Партии маоистской традиции всегда были небольшими и всегда подчинялись национально-освободительным движениям. Советский Союз не был и не мог быть социалистическим обществом, да и маоизм не мог претендовать на то, чтобы быть последовательной политической программой.

Сегодня ни у одной из нынешних левых партий нет четкой политической программы или революционной программы. Очень немногие партии выработали четкое понимание того, почему они социалисты, что они подразумевают под социализмом, и почему движения в мире должны порвать с капитализмом и принять социалистические решения проблем, стоящих перед человечеством. Левые радикальные организации обычно идентифицируют себя как «антиимпериалистические». Было бы правильнее понимать такого рода приверженность антиимпериализму как приверженность какой-либо форме антикапиталистической революции или революционному социализму.

Еще раз критика Марксом и психология

Критика Марксом Гегеля и всей немецкой гегелевской традиции, исчерпывающая сама по себе, но Гегель был не единственным виновником. Был также Кант и целый ряд философов австрийской школы, включая Бергсона, очень влиятельного философа и рационалиста начала 20 века нашего времени.

Бергсон, в свою очередь, находился под влиянием Иммануила Канта и обеспечил интеллектуальную основу фрейдистского движения. Однако, насколько мне известно, термин «психоанализ» еще даже не был введен Зигмундом Фрейдом или в английском языке, когда мысли Бергсона о природе «я», психоаналитическом движении и существовании скрытого «я» стали достоянием общественности на английском языке в 1920-е гг. Лишь в послевоенные годы термин «психоанализ» и его производные стали понятны подавляющему большинству академических психологов, лингвистов, социологов и историков, ссылаясь на теории и практики Фрейда и его коллег.

Однако для непрофессионала слово «психоанализ» стало обозначать некоторые из самых влиятельных подходов к изучению человеческого сознания и человеческого поведения в двадцатом веке. Некоторые из наиболее выдающихся «психоаналитических» подходов на самом деле очень старые. Сам Фрейд, по крайней мере, с первых своих набегов на эту тему в 1890-х годах, знал «экзистенциальный анализ», анализ процессов психического функционирования, который он позже охарактеризовал как развитие своего метода. Сегодня, конечно, такой анализ принимает несколько иную форму.

Психоаналитические подходы к анализу человеческого сознания и человеческого поведения продолжают меняться с течением времени: от аналитической схемы, разработанной Фрейдом в конце 1870-х – начале 1880-х годов, до более поздней сублиматической модели Фрейда и лакановской модели, которую Фрейд разработал в конце 1880-х – начале 1890-х годов до теорий человеческого разума, разработанных в первой половине двадцатого века, которые стали известны как «экзистенциальная психология». Каждый раз, когда парадигма меняется, мы должны осознавать, что идеи и теоретические инструменты, разработанные во время смены парадигмы, имеют гораздо больше общего друг с другом, чем со своими предшественниками, потому что в основе своей они являются продуктом общего: эмпирической и теоретической школы психологии.