С. Павлов - Очерки по философии науки Гегеля. Часть 2

Эмпирические идеи британского психолога XIX века Томаса Рейда ранее оказали огромное влияние на французских философов, социологов и психологов. Одна из центральных идей Рида заключалась в том, что «сознание» само по себе является социальным феноменом. Это отношения, в которых участвуют люди и их социальный и политический контекст, и это было одновременно решающим открытием психоаналитической мысли и радикальным отходом от преобладающей академической модели того времени, которая сосредоточивалась почти исключительно на индивидуальной психологии.

Так произошло с рядом событий, которые во второй половине девятнадцатого и первой половине двадцатого века радикально изменили концептуальную вселенную, правила и методологические обязательства психологии. Но сам факт того, что эти «научные» разработки были оспорены и опровергнуты более радикальными и революционными выводами, кажется очевидным, привел к кажущимся бесконечным пересмотрам, которые характеризовали историю психологии за последнее столетие.

Рассмотрим несколько наиболее значительных изменений.

В середине XIX века не существовало такой вещи, как индивидуальная психология, поскольку психология задумывалась как социальная наука и рассматривалась как наука о человеке в целом.

Психология понималась как прежде всего заинтересованная в открытии и описании сообщества явлений, лежащих в основе человеческого опыта. Трансцендентальное понимание современной философии, которая считала, что явления неотделимы от их контекста, спровоцировало настоящую методологическую революцию, которая была столь же радикальной и эволюционной по своему размаху.

Современная психология отказалась от спорного предположения о внутренней телеологии. К концу девятнадцатого века все ведущие ученые в этой области признали, что все живые существа, включая людей, по своей природе или в силу ее действий способны к самым изощренным формам рациональности, смысла и действия. (В этом отношении психология стала, по сути, учебником «когнитивной науки» от первого лица.) Однако философские основы новой рациональности, конечно, не могли быть утверждены без материального субстрата, который поддерживал бы ее, и на протяжении большей части девятнадцатого века такой субстрат не существовал.

В конце девятнадцатого века психология приняла натуралистические и логические рамки. Однако во второй половине двадцатого века психология стала когнитивной наукой, охватывающей как когнитивные процессы (основной фокус когнитивной психологии), так и эволюцию психологического знания.

Во второй половине двадцатого века психология стала обращать внимание на материальную основу сознательного опыта. По крайней мере, будет справедливо сказать, что до недавнего времени психология была в основном физической наукой, которая принимала в качестве эмпирических данных только прямой опыт и соответствующие субъективные оценки. Элементы рациональности и эмпиризма, которые способствовали возникновению психологии в XIX веке, стали маргинальными в современной психологической литературе.

Возможно, наиболее драматическим изменением в истории психологии является замена эмпирической основы человеческого знания, примером которой является эмпирическая революция, разнообразными теоретическими объяснениями знания, основанными на эмпирическом (даже количественном) отношении. В этом столетии психология приобрела почти полностью эмпирический и в значительной степени философский характер.

Но вот в чем суть вопроса: этот двадцатый век характеризовался двумя сменами парадигм. Самая важная из них – это замена мировоззрения, в котором преобладают материализм и натурализм, эмпирическим мировоззрением, основанным на том, что, по крайней мере в XIX веке, считалось познанием разума и рациональности.

Можно спросить, каким образом можно научиться познанию рациональности? Самый очевидный ответ – открыть глаза на то, как мы относимся друг к другу. Но, конечно, все мы знаем по опыту, что быть рациональным – это другой набор вопросов, чем быть человеком, что это зависит от различных факторов и что трудно прийти к рациональным выводам по вопросам, которые напрямую связаны с тем, что значит быть человеком.

Другой сдвиг парадигмы – это замена идеалистического мировоззрения эмпирическим и механистическим. Механистическая парадигма имела тенденцию быть догматической и исключающей, несмотря на то, что она коренится в революционных философских нововведениях, которые, кажется, не имеют логической связи с буквальным опытом, характерным как для первого лица, так и для исследователя науки. Неслучайно социальные науки, от психологии до экономики, вошли в новую механистическую парадигму.

Понятие рациональности претерпело радикальное изменение в новой механистической парадигме. Согласно механистической парадигме, рациональность может быть обнаружена на каждом уровне взаимодействия объектов. Когда я вижу паука на своем кухонном столе, я могу при определенных обстоятельствах сказать, что могу судить о присутствии паука, его положении и величине. На гораздо более элементарном уровне можно воспринимать некоторые процессы, лежащие в основе видимости того, что он воспринимает как конкретные объекты. (Та же логика применима к восприятию запаха.)

Мы знакомы с этими способами переживания. Все мы знаем, что воспринимаем объекты с разной степенью достоверности и с разной степенью визуальной прозрачности. Мы также признаем, что объекты расположены в пространстве, а также во времени, и что они оцениваются с точки зрения времени, а не расстояния. Мы можем, например, оценить положение метки, которая будет стоять перед вами на расстоянии пяти метров и будет считаться находящейся в пяти метрах от вас через пять секунд после того, как вы ее заметили.

В новой механистической парадигме это мир, каким он кажется глазу и разуму. В этом мире нет места для субъективности, за исключением тех случаев, когда она проявляется как объективные стандарты измерения или анализа. Следовательно, ум не может быть субъективным. Или, как выразился физик-теоретик Пол Дэвис в своей последней книге «Дарвиновская Вселенная»: «Разум – это инструмент, который глубоко встроен в аппарат физической реальности, и как таковой он не может быть частью самой реальности. Это не часть реальности времени. Рассуждения о разуме – это не то же самое, что сам разум».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.