Тесла Лейла Хугаева - Ось мировой истории. Авраамические религии и век разума

Мы будем отстаивать точку Леви-Брюля в этой работе, как и во всех предыдущих работах. И потому для нас очевидно, что конец мифологической эпохи, который принесло осевое время Ясперса, есть только начало объявленной войны разумом человека его мистическому сознанию. И что Новое время, которое принесло с собой становление естественных наук должно стать логическим завершением этого процесса, и таким образом, окончательно развести рациональную и мистическую составляющую человеческого сознания.

Анализируя возможные причины одновременного пробуждения духа рационализма в пяти разных точках планеты, Ясперс приходит к выводу об откровении, то есть останавливается на традиционном объяснении возникновения этических религий, которое дают они сами. Его удовлетворяет такое объяснение, которое позволяет не сомневаться в истинности полученной информации. Однако, как нам кажется объяснение, которое дает Спиноза сущности и происхождению Священного писания в «Богословско-политическом трактате» более удачно.

Спиноза не отрицает откровения и пророков, но он говорит о том, что пророки тоже люди и их способности к пониманию откровения сильно ограничены. Что первые пророки могли воспринимать откровение только через воображение, а не через разум, и потому их информация сильно искажена. Что то что излагается в мифах, – излагается для детского состояния человечества, чтобы напугать его «сверхъестественным светом» и заставить подчиняться законам вопреки его воле. И только то, что человек понимает «естественным светом разума», говорит ему о законах написанных богом в его сердце. И только восприятие разумом естественных законов природы, а не воображением и мифами, – дает истинное и адекватное знание. Только разумное восприятие освобождает, ведь свобода есть осознанная необходимость, тогда как подчинение законам через страх, который внушают мистические знамения и властные приказы пророков только порабощают. Таким образом, Спиноза подчеркивает значительность иррационального в древних священных писаниях, и говорит о том, что развитие мышления и науки приведет к потере авторитета этими писаниями, так как даст более истинное, подлинное знание, свободное от «сверхъестественного света» мистики.

Спиноза «Богословско-политический трактат»:

«То, что мы сказали об израильтянах и Адаме, должно сказать и о всех пророках, писавших законы от имени бога, именно: что они воспринимали решения бога не адекватно, не как вечные истины; например, и о самом Моисее должно сказать. Вследствие этого он воспринял все это не как вечные истины, но как правила и постановления и предписал их как законы бога, а отсюда произошло, что он вообразил бога правителем, законодателем, царем милосердным, справедливым и пр., между тем как все это суть атрибуты только человеческой природы и от божественной природы они совершенно должны быть устранены. Это, говорю, должно сказать только о пророках, писавших законы от имени бога, но не о Христе. О Христе, хотя он, по-видимому, тоже предписывал законы от имени бога, должно, однако, думать, что он воспринимал вещи истинно и адекватно, ибо Христос был не столько пророком, сколько устами божьими. Бог ведь через душу Христа открыл нечто человеческому роду. Итак, мы заключаем, что бог только сообразно понятиям толпы и только вследствие дефекта в мышлении изображается как законодатель или властитель и называется справедливым, милосердным и пр., что в действительности бог действует и управляет всем только вследствие необходимости своей природы и совершенства и, наконец, что его решения и воления суть вечные истины и всегда заключают в себе необходимость».

Спиноза цитирует Маймонида в «Богословском трактате», оскорбленный его «дерзостью» утверждать, что авторитет писания выше авторитета разума: «Поэтому, если кто-нибудь прочтет исторические рассказы Священного Писания и во всем даст ему веру, а на учение, однако ж, которому оно теми рассказами старается научить, не обратит внимания и не исправит свою жизнь, то это для него все равно. И, наоборот, кто их совершенно не знает и тем не менее имеет спасительные мнения и ведет истинный образ жизни, тот, как мы сказали, безусловно блажен и на самом деле имеет в себе дух Христа. Но иудеи думают совсем обратное. Они ведь утверждают, что истинные мнения, истинный образ жизни нисколько не способствуют блаженству, пока люди получают их только путем естественного света, а не как правила, пророчески открытые Моисею. Маймонид в 8-й гл. Царей, в законе 11, открыто дерзает утверждать это в следующих словах: «Всякий, кто принимает семь заповедей и будет старательным исполнителем их, тот принадлежит к праведникам из народов и наследует будущий мир; конечно, при условии, если он примет и исполнит их потому, что бог предписал их в законе, и потому, что он открыл нам через Моисея, что раньше они же были предписаны сыновьям Ноя; но если кто исполнит их, руководясь разумом, тот не поселенец и не принадлежит ни к праведникам из народов, ни к их мудрецам. …Читал также и, кроме того, знал некоторых болтунов-каббалистов, безумию которых я никогда не мог достаточно надивиться. А что ошибки, как мы сказали, вкрались, то в этом, я думаю, не сомневается ни один здравомыслящий человек… Те, кто принимает Библию такой, какова она есть, за письмо божье, ниспосланное людям с неба, без сомнения, возопиют, что я совершил грех против Святого Духа, именно: утверждая, что это слово божье содержит ошибки, пропуски, подделки и не согласно само с собою. Письменно, в виде закона, религия была передана первым иудеям потому именно, что они в то время считались как бы детьми. Но впоследствии Моисей (Второзак., гл. 30, ст. 6) и Иеремия (гл. 31, ст. 33) предсказывают им, что настанет время, когда бог напишет свой закон в их сердцах. Наконец, если они согласно известному выражению апостола во II Послании к коринфянам (гл. 3, ст. 3) имеют в себе письмо божье, написанное не чернилами, но духом божьим и не на скрижалях каменных, но на плотских скрижалях сердца, то пусть перестанут почитать букву и столь заботиться о ней».

Далее Спиноза пишет, что хоть учение Христа тоже не есть рациональная философия или наука, но тем не менее, для его понимания не требуется «сверхъестественного света» запугивания знамениями, а напротив оно понятно естественным образом каждому так как говорит о законах написанных в сердцах людей. На этом основании он противопоставляет Евангелие Христа Ветхому завету иудейских пророков, как истинное и адекватное знание. Как известно, Томас Пейн, Лев Толстой, Энерст Ренан продолжили эту традицию Спинозы, представив Евангелие как рационалистическую критику Ветхого завета Моисея. Т. Карлейль, Дж. Милль, М. Вебер, Куно Фишер и др. Исследователи пишут о протестантах Реформации как о точно такой же рационалистической критике писания, – критике, которая в конечном итоге сделала возможной свободу мышления на Западе.