Терентiй Травнiкъ - Письма тишины. Философская проза

Жалко, что я не могу сейчас общаться со многими людьми, которых от меня увела обида с их стороны. Может быть, поэтому я придерживаюсь принципа: никогда, ни от кого не уходить, не оставлять, не бросать и не закрываться. Я всегда готов услышать и увидеть. Правда, иногда бывает очень сложно самому возвращаться к человеку, потому что не знаешь, на каком уровне сознания он тебя примет; если совсем на плохом или на старом, пройденном тобою, то и ты можешь не выдержать всего исходящего от него потому, что сам устал и истрепался, превозмогая трудности. Вряд ли и у него хватит сил увидеть или услышать тебя таким, каким ты мог бы ему открыться.

Как же надо дорожить отношениями, как надо их сохранять, заботиться о них, потому что в стремление друг к другу и есть наша школа осознанности, наша опора на себя, наша борьба с одиночеством. До тех пор, пока мы не достигли радости в уединении, пока мы не наполнились изнутри, мы боремся с одиночеством, и для этого нам посланы те люди, которых мы сперва встречаем на улице, в компании, казалось бы, случайно, просто подходя и знакомясь, однако все они наши учителя. Я часто вспоминаю, как я познакомился с тем или иным человеком. Да, я помню многие эпизоды, мгновения и обстоятельства, связанные с этим и всегда, в конечном счете, поражаюсь только одному: что это знакомство было абсолютно закономерным в моей жизни, а не случайным совпадением.

Очень непростое состояние, когда охватывает слабость. Даже не то что охватывает, а полностью всего тебя поглощает. Тогда всё твоё внутреннее естество и сознание поднимается выше, к голове и закрепляется в макушке, и ты смотришь на свое ослабленное тело, бесконечно длинное продолжение твоих мыслей и ощущений, и не понимаешь, что оно – это тоже ты.

Когда-то я читал об этом, а теперь испытываю сам. Такое ощущение, что двигаешься по спирали, по её кругам, как по беговым дорожкам, которые переходят одна в другую, и постепенно перемещают тебя к центру бытия. Жизнь куполом накрывает всю эту дистанцию сверху, и все картины действительности, все переживания твои протекают по стенам купола, а ты, проходя по этим дорожкам, всё больше и больше отдаляешься от его стен. Выключаются информационные поля, которые когда-то волновали тебя: сейчас они выглядят понятными и какими-то совсем не нужными. Странно: всё, что окружало и волновало, теперь кажется более, чем ясным, а всё то, что встречается на пути твоего следования по этой спирали, предстает новым, но размытым, загадочным, сложным и уединённым. Много думаешь, много пытаешься связать воедино из своих мыслей, своих переживаний, что-то вспомнить, что-то простить, что-то заново открыть. Это новое в тебе начинает с тобой работать.

Опять нет ясности. Достигнув, ты сразу её потерял. Иногда ты бросаешься в объятия надежды, ища уверение, что ты её получишь, но и там ясность также быстро ускользает из твоих рук, утекая сквозь пальцы. Подчас тебя охватывает какая-то жалость к себе. Как жаль, что не хватает сил начать делать то, что так хочешь делать, о чём так мечтаешь, и именно сейчас!

Странно: в такие дни и часы мечтается о чём-то важном, о чём-то главном и серьёзном, что хранилось в твоей душе и всегда оставлялось тобою на потом. Как будто через сито просеивается твоё внутреннее состояние, и любое желание, проникая, протекая сквозь его ячейки, останавливается на условных уровнях-этажах, и только маленькие-маленькие крохи основного, всепроникающего желания попадают в глубину твоего сердца. Именно они и кажутся теперь тебе основными, главными и архиважными. И именно они оказываются такими сложно выполнимыми, практически не достижимыми для тебя в этом состоянии.

Сейчас хочется много говорить, говорить о жизни, о путях жизненных, об ошибках на этих самых путях. Удивительно, что именно в такие мгновения происходит анализ ситуаций и людей, которые были эмоционально неправильны для тебя, эмоционально переполнены для вас обоих и эмоционально искажены. При этом хочется найти, увидеть, услышать этих людей, посмотреть им в глаза, поймать их взгляд, попросить прощения. Не имеет значения – за что, прав ли ты был или виноват, но всё равно попросить. Если виноват – тем более, а если прав, то просто для утешения этого человека, для взыграния его сердечного тепла. Хочется расплести этот узел сложных, иногда запутанных поступков и решений, раскрыть его, извиниться, покаяться и больше никогда к этому не возвращаться. Сейчас понимаешь, что всё это и приводило тебя к метафизической усталости, правда, выталкивая на поиск нового, неведомого, главного.

Накопление опыта проходит в бесконечной борьбе с самим собой, со своей усталостью, неправильностью. Идет борьба за принятие себя, даже такого неправильного. Важно понять, что каким бы ты ни был, что бы с тобой не происходило, надо себя узнавать и принимать на разных страницах книги твоей жизни. Мир отгораживается от тебя, когда ты отгораживаешься от мира. На этот раз особенно хочется тишины, слияния с природой, с окружающей немотой, и ты бежишь из суеты на природу, чтобы не только в мыслях позволить себе это единение. Понимаешь, что нужно держаться даже за воздух, когда уже и не за что ухватиться.

Нуждаюсь… Очень приятны тёплые слова, тёплое внимание близких, друзей, твоих крестных детей. Жалко, что со многими удается поддерживать связь только на молитвенном уровне, хотя, пожалуй, это и есть самое главное. Но иногда хочется увидеть тех, кто по разным причинам исчез и теперь не виден в моей жизни. У меня с собой всегда есть помянник, в котором я записал все Дни Ангела и дни рождения этих людей, храмы, где они обрели таинство крещения и пришли к Богу. Я открываю эту книжицу и, как по ступеням, спускаюсь по именам к началу своего пути, иду по общей дороге, – той, где шёл рядом с ними и начинал рука об руку, локоть к локтю вместе с ними познавать всё то неведомое, что называется в Евангелии Царствием Небесным.

Меня часто спрашивают, кем я себя ощущаю – художником, музыкантом, литератором, путешественником, целителем? Я разный, и это объясняется тем, что я многое пробовал и пробую, многим занимаюсь и занимался в поисках основного ответа: в поисках смысла жизни. На вопрос «кем ощущаю?» только сейчас у меня появился ответ. Ответ заключается в том, что ни тем, ни другим, ни третьим я себя не чувствую. Это всего лишь рукава большой многорукавной рубахи, или же тропинки, дороги, стремящиеся к перекрёстку, или же корни, корешки, ведущие к основанию ствола, или ручейки, бегущие к основному руслу реки. Но есть и центр сочленения этих путей – моё сердце. Я тот, кто в сердце. Поэтому сейчас, отвечая на вопрос «что происходило, когда я делал что-то из музыкального, живописного или литературного…», я отвечаю, что искал, пробовал себя через раскрытие внешнего потенциала, пробовал во многом, дабы обрести, наконец, себя в собственном сердце. И это произошло, оно появилось сперва, как маленькое зернышко, маленький росток, который надо было поливать и выращивать все последующие годы.