Екатерина Кронгауз - Так вышло: 29 вопросов новой этики и морали

К:Мне кажется, дело в том, что у этого насилия есть режиссер. Он создал условия для насилия, это насилие наблюдал, не останавливал, провоцировал, а потом монтировал. То есть это очень рукотворное насилие. Можно отказаться смотреть, но, если это классно сделано, почему бы и не взглянуть?

А:Жертве очень сложно публично рассказать о пережитом насилии. Возможно, отсутствие публичных выступлений связано именно с этим, а не с тем, что все участники проекта хотели, чтобы их помучили перед камерой.

К:Но были ведь и такие. Например, Марина Абрамович – современная художница, которая из своих мучений делает искусство и показывает человеку, как он причиняет боль другим. Понятно, что в человеческой природе заложен интерес к насилию, и искусство не может обходить эту тему. И тогда для тебя как зрителя, чем отличается насилие в произведении искусства от реального насилия?

А:Мне кажется, дело в масштабе. Когда я смотрю на произведение искусства, в котором есть элемент насилия, оно не сводится для меня только к нему. В «Дау» есть режиссерский замысел – хорош он или плох, но он грандиозен. Режиссер такого огромного проекта не может физически объяснить каждому человеку, которого зовет на съемки, весь этот замысел.

К:Часть этого замысла как раз и состояла в том, что он был не объяснен тем, кого снимали.

А:Исполнителю приходится доверять режиссеру, когда он соглашается участвовать в таком проекте. А посмотрев отснятый материал и разрешив его публикацию, он выдает Хржановскому индульгенцию задним числом, подтверждает, что это не просто съемка его унижений, но искусство.

К:То есть это вопрос таланта. Мы оцениваем этичность того, что происходило на съемках, опираясь на результат. Но люди, которые обсуждают «Дау», в основном не видели результата.

А:Результат – это более 700 часов записи, их мало кто видел. Но именно поэтому я и не хочу обсуждать художественные качества «Дау». Давай поговорим про согласие – одну из главных проблем современного общества. Я верю, что все, что по согласию, имеет право на жизнь. Даже каннибализм по согласию, в принципе, норма. Проблема в том, что никто никогда не знает, что такое согласие. Да, существует такой инструмент, как нотариально заверенная бумага, но он не всегда применим и не всегда используется. Как минимум потому, что часто совершенно непонятно, когда и кто должен такую бумагу подписывать.

Американский футбол – один из самых популярных видов спорта в США. Финал чемпионата по американскому футболу – Супербоул – входит в список важнейших объединяющих нацию событий вместе с Днем благодарения и Рождеством. И одновременно этот важнейший вид спорта – один из самых жестоких и травматичных на свете: профессиональные игроки часто страдают хронической травматической энцефалопатией.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Об этом мы говорили в двух выпусках – 8 и 15 мая 2020 года.

Подробнее о проекте Ильи Хржановского «Дау» см. в главе «Надо ли защищать людей, которые нас об этом не просили?».

В 1971 году американский психолог Филипп Зимбардо провел эксперимент в Стэнфордском университете, чтобы изучить, как меняется поведение человека в условиях заключения. Испытуемых разделили на две группы: одни выступали в роли охранников, другие – в роли заключенных. Многие «охранники» оказались склонны к насилию, а «заключенные» получили настоящие психологические травмы. Эксперимент пришлось завершить досрочно.

Серия экспериментов, начатая в 1963 году психологом Стэнли Милгрэмом, изучавших поведение человека, который вынужден причинять боль другим людям. В результате экспериментов оказалось, что человек продолжает выполнять указание начальства, даже если то, что от него требуют, вызывает в нем моральные страдания.

Эксперимент американских психологов Джона Дарли и Дэниела Батсона, проведенный в 1970 году, исследовал связь между религиозностью и состраданием. Оказалось, что прямой связи между ними нет, а люди склонны помогать незнакомому человеку, только если сами никуда не спешат.

Ханна Арендт (1906–1975) – писатель и философ. Одна из идей Арендт – о банальности зла: человек может совершать страшные вещи не из злого умысла, а просто по долгу службы.

Адольф Эйхман (1906–1962) – немецкий офицер, возглавлявший отдел гестапо, который занимался «окончательным решением еврейского вопроса». После войны скрылся в Южной Америке, в 1960 году был похищен военной разведкой Израиля из Аргентины и доставлен на суд в Иерусалим. Процесс Эйхмана был открытым, на суде выступали свидетели, было обнародовано множество важных документов. Эйхман был признан виновным и приговорен к смертной казни. В книге «Банальность зла» Ханна Арендт высказывает идею, что Эйхман был не «сверхзлодеем», а обычным человеком, винтиком тоталитарной машины.

Статья «Civic honesty around the globe» вышла в журнале Science 5 июля 2019 года.

Статья Григория Дашевского вышла в «Коммерсантъ Weekend» 12 октября 2012 года.

Об этом мы говорили 21 ноября 2017 года.

Об этом мы говорили 27 января 2019 года.

Статья Юрия Сапрыкина «DAU. Темные начала» вышла в журнале «Сеанс»23 января 2019 года; статья Татьяны Толстой и Александра Тимофеевского «DAU. Я червь – я бог» – 25 января 2019 года.