Татьяна Иваненко - Осколки реальностей. Среди теней

– Нет. – отвечаю односложно. Говорить не хочется.

– Зануда. – беззлобно отзывается друг, и валится на траву рядом.

И я вновь вспоминаю, как впервые увидел его. И о том, какую роль сыграл он в моей жизни. И о том, чем поплатился.

Все же, когда-то, Зариан смотрел на этот мир двумя глазами.

***

Моя форма была черной. Из грубой ткани. Тонкой.

Она не спасала ни от чего. Ни от холода, ни от кнутов, ни от льда в сердце. А на груди алел круг.

В первые дни я все никак не мог понять, почему именно круг, алый круг. А потом понял, это просто мишень – акурат напротив сердца. Потому что я механик. Мое призвание сыграло со мной злую шутку. Оказалось, что я опасен для них. Но чем? Этого так и не смог понять. Но красное на черном преследовало меня в кошмарах еще долго. А в одиночной камере защитить от них было некому.

И снова утро. И снова Сады. Что ж они меня так не любят то? Когда-нибудь я все же не договорюсь со своим организмом. Но тогда эту камеру заполнят кем-то другим. Поэтому мы и не уходили, не саботировали работу. До тех пор, пока есть мы, не будут захватывать других. Ведь им не нужны были земли, им была нужна рабочая сила. И мы работали. И продолжаем. Голова кружится. Нельзя. Нельзя!

Нельзя!!!

– Эй, друг, погоди-погоди, не умирай прямо здесь! – кто-то подхватил меня за руку, не дав завалиться тут же, у ручки насоса. – Потерпи еще чуть-чуть, пожалуйста.

Перед глазами мельтешили рыжие волосы. По голосу – парень. Чуть младше меня, даже. Если я правильно осознаю. Сложно думать. Но падать уже не хочется. Иначе будет плохо. Еще не знаю как, но знаю, что точно будет.

– Спасибо. – сиплю в ответ.

Я стараюсь обычно не разговаривать с остальными. И так тошно. Но тут в глаза бросается алый круг на черном полотне. Но ведь…

– Ты механик? – слова вырываются сами собой.

– Конечно, друг! – весело улыбается он. И это кажется мне таким абсурдным – улыбаться здесь, сейчас. – Как и ты. Только я из южных. А ты, посмотрю, снеговичок у нас, да? Волосы правда серые-бурые сейчас, но если отмыть, то я уверен – будут великолепно снежными. Меня, кстати, Зариан зовут. Можно просто Зар.

– Аисфайр. – и собственное имя кажется мне чужим.

– Ок, Аи, не боись, скоро все кончится! – уверенным шепотом говорит он мне.

А я смотрю на него, такого живого, веселого, в чем-то уверенного, и боюсь. боюсь, что этот мальчишка скоро сгорит. Как сгорели все мы. Ведь правда, поначалу злились, боролись, пытались. А потом просто сгорели. И осыпались грязно-серым пеплом. А этот рыжий зеленоглазый мальчишка так просто, как будто не боится, улыбается, болтает, о, очень много болтает, и живет. А здесь жить нельзя. Запрещено.

Но Зар улыбается. И только потом я понимаю, что ни он, ни я, не работаем. И к нам еще никто не подошел. И в то мгновение, как мой мозг осознает это, мир вокруг взрывается. И я тоже чувствую себя живым, потому что – не знаю сам даже как – нахожусь среди своей стихии. Я механик, я чувствую холодный металл и живой огонь. И пальцы оживают. Дар, призвание, оно ведь никуда не ушло! Вот оно! Тут! Надо только поверить!

И в какой-то момент все наполняется людьми. Зар смеется и тянет меня в один из Мехов, невесть как тут оказавшихся. Мех живет, все его шестеренки подогнаны плотно и взаимодействуют так красиво, что мне хочется плакать. Я соскучился. Это – мое. Оживлять механизм, наполнять холодный металл огнем, подружиться с ним, стать его частью.

И в порыве эйфории я не замечаю, как в нас летит кнут Надзирателя.

Стены уже пробиты, путь наружу свободен. Кто-то освободил нас. И это все, что я вижу. И только потом чувствую толчок в спину. Я успел залезть. Зар – нет. И кровь на его лице вводит меня в ступор. Но под руку попадаются перчатки управления. И я знаю одно – я смогу вытащить друга. Да, друга.

Отчего-то я уверен, спасти пленников без Зара не смогли бы. Потому он и улыбался. Он знал, что скоро все закончится.

***

– Аи, – тянет друг, которому надоело лежать просто так целых пять минут (как много!). – Скажи, – и его голос непривычно серьезен. – Ты уже несколько месяцев просто приходишь сюда и лежишь. Просто лежишь на траве и смотришь в небо. О чем ты думаешь?

– О многом. – я отвечаю не сразу. – А еще… прости меня, Зариан.

– За что? – он даже приподнимается, чтобы взглянуть мне в глаза, я знаю эту его привычку, но не хочу смотреть в ответ.

– За глаз. Ведь это из-за меня…

– Ну уж нет! – восклицает парень.

– Ты же спас меня! Да и других тоже. Мне потом рассказали, что ты в Мехе будто родился. Прямо одно существо! А глаз – да ладно! Мать договорилась тут с природными ребятками – скоро будет у меня хорошая замена. Вырастят. И тоже зеленый! – смеется он.

И мы снова молчим.

– И все-таки, – тихо повторяет он, – О чем ты думаешь?

– О том, как красиво смотрятся алые маки в голубом небе. – отвечаю я.

И улыбаюсь.

Впервые за много месяцев.

Она стояла на лугу.

И будь это просто светлый денек, небо, солнце и лужайка, оканчивающая обрывом и видом на зеленые степи с горным «заборчиком» вдалеке – она бы и слова не сказала.

Но это все не было «просто».

Прощание.

Одно слово. И как много эмоций. Они переполняли её душу, разрывая на части, пугая своей силой и неизбежностью.

Тесс оказалась не готова к тому, что терять может быть так больно. Она стояла на краю обрыва, любуясь простором степей. И старалась не оглядываться на огромное дерево позади, возле которого стояли Отдающие Память.

А день был настолько прекрасен, настолько не соответствовал всей этой… ситуации, что хотелось закрыть глаза и кричать.

Она молчала. И смотрела в степи. На четкий серый заборчик у горизонта.

– Привет. – сзади кто-то подошел.

– Уйди. – бросила девушка, и закрылась от него волосами.

– Прости. – парень не ушел. – Знаешь, когда-то у меня был друг. Сегодня я пришел почтить и его память. Он очень любил лежать на лужайке и смотреть в небо. Почти как ты сейчас.

Тесс не ответила.

– Он был странным парнем. – продолжил он. – Редко улыбался. Все поглядывал из-за челки своими краснющими глазами. Порой ночью я даже пугался. А днем потом мы веселились вместе.

Тесс наконец взглянула на него. Рыжие волосы. Повязка на глазу. Второй – зеленый. Чуть повыше нее. Футболка, короткая куртка со множеством карманов, перчатки и легкий запах машинного масла.

– Ты механик? – спросила она очевидное.

– Да. – парень улыбнулся ей. – Меня кстати Зар зовут.

– Зар. Странное имя. – девушка вновь взглянула на горизонт. – Как ты пережил потерю?

– Сложно. – хмыкнул он. – Поначалу я не мог смириться. Мне казалось, что «как же так?» Если ты знаешь о Восстании Севера, то поймешь. Аи был там, в плену. Это его и спасло и погубило. Из всех северян он остался один. Это мы узнали уже после того, как вытащили его. Но плен сильно подорвал его здоровье. Мы пытались, честно, но он прожил всего чуть больше года на свободе. И просто угас.