Татьяна Иваненко - Осколки реальностей. Среди теней

Но когда это будет-то!

Мальчик-бродяжка искал лучшей жизни, свою дверь в лето, что позволит ему не бродить в людях, что порой похожи больше на скотный двор, нежели действительно на людей.

Он прошел много земель. Ему встречались хорошие и плохие, бедные и богатые.

Мастер и Маргарита, маркиз и маркиза замка Кентервиль – говаривали, у них было свое, кентервильское привидение, – накормили его и уложили спать в красивой, теплой комнате.

А ласковый немой бродяжка оказался Парфюмером, жестоким убийцей. Мальчик еле ноги унес!

Была еще и пожилая пара фермеров, которых знали только как Ромео и Джульетту. У них в молодости была своя история любви, которая очень понравилась маленькому нищему.

Он мечтал, глядя как отцы и дети вместе играли, ходили на охоту… Нет. Вот это он не любил. Довелось ему как-то увидеть это со стороны. «Драма на охоте!» – кричали мальчишки-газетчики в больших городах.

Но, маленький мальчик, маленький «принц» дорог, не считал себя отверженным, он мечтал узнать, что сказал покойник, погибший в великой войне, названной Войной и Миром 93 года, он мечтал стать, как ползуны по скалам, найти затерянных в океане и совершить путешествие к центру земли.

Он был никем. Маленьким Принцем пыльных дорог.

И это было его королевством кривых зеркал, его открытием мира.

Песня.

Шум ветра. Он поет в моей душе. Прекрасно. Нежно. Ласково.

Твердыня.

Земля подо мной крепка. Скалистые горы. Они держат меня крепко. Надежно. Защищая.

Свобода.

Надо мной – небеса. Они высоки. Бесконечная синева. Но иногда кроны моих деревьев путаются в облаках. Это весело.

Удивление.

Кто-то нарушил мои границы. Странно. Я позволяю обитать во мне лишь животным. Они мудры в своей неразумности. Но это не животные.

Настороженность.

Они называют себя людьми. Мои деревья волнуются. Животные разбежались от их безобразного шума. Они глупо ходят среди деревьев, что-то делая с их стволами. Они не нравятся мне.

Страх.

Что они делают? Остановитесь! Уберите свои железные руки от меня! Почему вы не слышите моего шума? Уходите!

Боль.

Раздирают. На части. Своими железками вгрызаются в мои деревья, ломают их, уничтожают! Больно! Остановитесь же, прошу!

Отчаяние.

Мне плохо. Болят кровоточащие раны, оставленные людьми. Стонут кроны тех, кто остался в живых. Стонет земля и небеса. Стонет моя душа.

Борьба.

Уродливые шрамы, что были когда-то моими деревьями зарастут. Я сделаю все для этого. Новые кроны поднимутся ввысь, к солнцу! Скроют своей молодой зеленью павших в приступе человеческой жестокости. Я соберу клочки моей души.

Надежда.

У меня получается! Твердыня и небеса делятся со мной силами. Солнце поет мне колыбельные на закате и щедро поит своим светом днем. Земля кормит и укутывает заботой. Юные побеги – потомки погибших деревьев уже робко раскрывают заспанные листья.

Счастье.

Моя крона шумит как прежде под песни ветра. Твердыня подо мной также надежна, а небеса – свободны. Шрамы заросли юными деревцами. О, как же они наивны и молоды! Разве это не счастье?

Решимость.

Мои границы снова нарушили. Люди. Но в этот раз они ничего не смогут мне сделать. Земля и небеса объединились со мной. Горные камни летят в людей, проливной дождь заливал их, звери кидались до тех пор, пока люди не ушли из леса.

Жизнь.

Над головой – синие небеса. Под ногами – горная твердыня. Во мне – животные, благородные в своей неразумности. Люди больше не вернутся. Я живу.

Видишь ли?

Когда смотришь вверх, Звезды

Смотрят на тебя.

Когда смотришь в воду, Отражение

Смотрит на тебя.

Когда смотришь в душу человека,

Душа

Такая же

И

Чужая

Смотрит на тебя

Когда смотришь. В глаза чужие, Горе, Радость, Заботы

Видишь ты.

Когда смотришь в себя, Видишь жизнь

Свою,

Мечты, Стремления, Цель.

Видишь ли?

Воздух был просто нереально свеж и вкусен. Ветер пробирался в каждое перышко моих крыльев.

Я не могла надышаться свободой. Хотя бы немного. Чуть-чуть, еще!

Пожалуйста!

Сердце щемило, когда небо бросилось в лицо. Я летела туда – к нему, в синеву, надеясь потеряться, оторваться, никогда не просыпаться!

Руки уперлись в бетон. Синий. Великолепно, просто нереально качественно выкрашенный бетон. И лишь сейчас, рядом с ним, я могла разглядеть фальшь. Каждый мазок, каждую трещинку.

Отчаяние захватило полностью.

– Нет… – из груди вырвался стон-плач. – Пожалуйста! – голос слышался жалким, сломавшимся, отчаянным. Взгляд лихорадочно шарил вокруг, но нет…

Бетон. Выкрашенный синей и голубой краской. Коробка. Без выхода.

Я задохнулась

страхом

отчаянием

обреченностью

И отпустила ветер.

Фальшивое небо удалялось медленно. Как будто я не падала, а планировала вниз, точно одинокое перышко, точно листок, случайно потерявший свою ветку.

Я падала. Глядя в небо. Как же горько!

Как же хочется свободы!

Небеса!

Ветер!

Облака!

Свобода.

Но ее нет. И не будет.

До тех пор, пока те, кто запер нас – неужели вы думали, что я одна в этой коробке? – не соблаговолят хотя бы на минутку выпустить нас. Хотя бы ради эксперимента!

Пожалуйста!

Хоть каплю!

Хотя бы клочок настоящего неба!

Крылья, опустившиеся устало, не смягчают удар о землю…

Карман был самый обычный, «курточный». Красно-белая ткань подростковой «ветровки», ни новой, ни старой, прочно крепилась мелкими стежками к основному полотну.

Карман был большой. По крайне мере, он искренне считал себя таковым. Ведь в нем помещалась целая Рука! А это главное, разве нет?

А еще, в Кармане были Вещи. Каждый раз разные. И каждый со своей историей.

Например, когда Куртку только пошили на заводе, в Карман попал Кусочек Ткани. Образец, затянутый в новенький прозрачный пакетик.

Карман и Кусочек Ткани пробыли вместе очень долго. До тех пор, пока Куртку не купили, и Рука не попала в карман в первый раз. Кусочек Ткани испугался. И исчез в Руке.

А Карман остался один.

Но ненадолго.

Вскоре в него стало попадать много Вещей. Твердый шарик на палочке, гордо именовавший себя неким «Чупа-чупсом», простой и скромный галечный Камешек, Обертка От Конфеты, Кусочек Бумаги, Цветочек с желтой шляпкой, Маленькие Песчинки – Карману они не нравились особенно, – Деревянная Палочка, Зеленый Листик, Носовой Платок…

Много Вещей.

Карман слушал их разговоры, истории, слухи, что передавали друг другу Вещи. И, однажды, от Конфеты В Обертке он услышал нечто, глубоко его возмутившее. Существовал еще один Карман!