Анна Бунина - Поиск дороги, ведущей к храму

Со школой мне очень повезло. У нас были просто замечательные учителя. Но я, в то время была ортодоксальной комсомолкой, и с их стороны было, очень тщательно скрываемое, неодобрение в этом вопросе. Тогда я этого не понимала. Это позже я, уже анализируя прошлое, смогла понять, почему мы одноклассники так отличались друг от друга в своей идеологии. Дети из семей рабочих и служащих, не имеющих в семье предков дворян или богатых, или же в тех случаях, когда это родство тщательно скрывалось, имели коммунистическую идеологию. А именно, активно выступали за справедливость и равенство. Когда видели их нарушение, то шли на борьбу за попранные права, несмотря на лица. Но учителя видели различия в интеллектуальной подготовке детей, понимали, что в семьях есть различия в возможностях или в желании заниматься детьми. И конечно поощряли тех детей, которые были более подготовлены и естественно лучше успевали по многим предметам и, вообще, были более развиты.

Школа у нас была необычная. К нам на музыкальные четверги съезжались люди со всей Москвы. Наш учитель по астрономии, до войны был музыкантом, говорят известным, но на войне ему покалечило руки, карьера музыканта была закончена. Его общение с консерваторией для нас было великим благом. Если какая-то знаменитость приезжала в Москву, и даже если она официально не давала концертов, то всё равно приезжала на наш четверг и играла, и если была русскоговорящей, то и рассказывала о музыке и авторе тех произведений, которые она исполняла.

Я в то время была ответственной от комитета комсомола за культмассовый сектор. Мне было поручено организовывать субботние вечера. Каждую субботу должно было быть культмассовое мероприятие. У нас в то время все увлекались поэзией. Я организовала вечер, посвящённый поэзии Есенина, зал был соответственно украшен, на синем фоне занавеса, луна, звёзды, ветки берёзы с жёлтой листвой, на столике лампа с уютным абажуром. К этому столу выходили те, кто читал стихи Есенина. На вечер пришли дети и из других школ. И только потом я узнала, что в то время Есенин был запрещенным поэтом. Но меня никто не выдал. Позже я устроила вечер поэзии Симонова. Он пришёл к нам на вечер, и сказал мне, что очень удивлён, что ещё кто-то помнит его как поэта.

Школьные годы, в нашей школе, были временем интересным благодаря разносторонней образованности наших учителей. Моя учительница по литературе Людмила Владимировна Штофф позже вела уроки литературы на телевидении. Кстати, её родители тоже были репрессированы. Когда я её увидела по телевизору, очень обрадовалась и позвонила ей. Она тоже очень обрадовалась моему звонку, оказалось, что она меня очень хорошо помнит, хотя прошло лет пятнадцать. За безграмотность она меня не ругала, говорила, что это болезнь, просто у меня логический склад ума, и я не могу уловить логику языка, а сочинения пишу интересно. Одно из моих сочинений по «Слову о полку Игореве» послали на всероссийский конкурс, так как я его написала языком самой поэмы. Но больше всего меня любили учителя по математике. Уже окончив школу, однажды, когда мы с моим первым мужем, пришли на очередной сбор бывших учеников, после некоторого перерыва, мы узнали, что умерла моя учительница по математике Юлия Ивановна Смирнова. Меня искали даже через паспортный стол, хотели, чтобы я была на её похоронах. Сказали, что она меня очень любила. Но меня не нашли. Дело в том, что мы в это время переехали на новую квартиру и паспорта были на прописке. Её смерть они связывали с теми событиями, которые произошли в нашей школе в это время. Это отразилось на всех учителях. Когда мы вошли в школу мы были поражены, как они все постарели. Чтобы понять атмосферу тех лет расскажу вкратце, что же произошло.

У одной из учениц распалась семья. Мать решила уехать из страны, может быть в Израиль, не помню. А отец девочки был партработник. Он решил, девочку, ни под каким видом, не выпускать из страны. Ей достали путёвку в п/л «Артек». Она никуда ехать не хотела. Публично сняла с себя галстук и растоптала, демонстрируя своё отношение к идеологии нашей страны. В школу пришли два высоченных «амбала» и собирались забрать её силой с уроков. Директор не разрешила. Она понимала, что девочка просто так не сдастся и будет ужасная сцена на глазах у детей, что травмирует их на всю оставшуюся жизнь. Девочку забрали при выходе из школы. Но «папаша» не простил нашей школе неповиновение. Однажды из учительской пропали журналы. Потом начали таскать учителей в «ГОРОНО». Трепали нервы всем. У Юлии Ивановны сердце не выдержало. Потом сменили директора. Новая директор уничтожила наш школьный музей, где было много материалов о бывших учениках, погибших на фронте и героях войны. Она старалась разрушить связь школы с бывшими учениками. Учителя ещё сражались. И надо сказать, те, кто выжил, всё-таки со временем победили. И музей был восстановлен. И вечера встречи бывших учеников и до сих пор проходят при полном зале. А вечер, посвящённый 75-летию школы, собрал полный зал театра имени Вахтангова.

Мои взгляды к этому времени уже изменились, можно сказать, что на противоположные. Конечно, сказалось то, что муж работал в этих структурах, поэтому я очень хорошо знала теперь всё с изнанки. Учителя уже знали о переменах, произошедших со мной.

В нашей школе, находившейся в центре Москвы, училось много детей из семей старой интеллигенции. Например, учились все из семейства Рубена Симонова, директора театра Вахтангова. Очень многие артисты этого театра вышли из стен нашей школы: Державины вся семья, Пашковы, Бероев и т. д. Артист Князев, который играл Мессинга, а теперь является директором театрального училища имени Щукина, сказал на вечере, посвящённом 75-тилетию нашей школы, проходившем в театре имени Вахтангова, что все его дети окончили нашу школу, и без репетиторов поступили в институт. Театр шефствовал над нашей школой.

Так как наша школа расположена в том месте, которое изображено на картине Поленова «Московский дворик», сын Поленова предложил школе, чтобы она носила имя его отца. Теперь наша школа носит имя художника Поленова, и шефствует над его усадьбой.

Конечно, в школе учились дети из семей, имевших разный статус. Но дети хотят, чтобы их любили одинаково, тем более, что они не понимают, почему есть это различие, но чувствуют острое социальное неравенство. Сейчас отношение к детям зависит иногда в школе от материального достатка. А в то время, когда я училась, ещё было много живых свидетелей революции, ещё живших в царское время, и имевших соответственное мышление. Но дети из рабочих семей этого не знают, и понять отношение к себе не могут. Им разрешили учиться с детьми интеллигенции и бывших дворян и т.д., но они ещё не были равны им по интеллекту. Они не задумывались о том, что это право дети из таких семей приобрели после революции, и что не все считают это правильным. Говорят, что интеллигентом становится человек, только в третьем поколении высокообразованных родителей. Но для этого надо дать это образование, чтобы дать начало роду, где потом появятся интеллигентные дети. Да и способности у всех людей разные. Были дети, которые вообще ничего не понимали, из того, что им объясняли на уроках. Меня часто прикрепляли к таким детям в помощь. Кстати, не все хотели помочь. А мне говорили: « Вот ты всех защищаешь, так иди и занимайся с ним. Научи его тому-то и, тому-то ». Занимаясь с ними, я не могла понять, почему они не понимают, то, что я им объясняю. Хотя считалось, что я объясняю очень доходчиво. Ведь бывали случаи, когда учитель математики поручал мне вести урок и давать новую тему, дав мне только на перемене просмотреть материал. Ну, конечно в том случае, когда его вызывали в Райсовет или на заседание педсовета. Это теперь я понимаю, что не только отсутствием способностей, но и отсутствием какой-либо подготовки и внимания со стороны родителей, можно было всё это объяснить. Позже, уже имея своего ребёнка, я узнала, что для того, чтобы ребёнок хорошо учился, надо с ним заниматься и давать как можно больше информации ещё до четырёх лет. И не важно, что он её сразу не воспринимает, важно, что в это время для этой информации как бы идентифицируются ячейки памяти. И когда позже он будет что-либо узнавать, эта информация уже будет иметь своё место, и поэтому легко будет запоминаться, и усваиваться. В более позднем возрасте заводить новые ячейки всё тяжелее и тяжелее. Вплоть до того, что во взрослом возрасте, при получении новой и обильной информации, первое время, человека тянет непреодолимо ко сну. Пока эти ячейки не будут идентифицированы, усвоение нового материала невозможно. Поэтому, кажется, тогда, всё говорило за то, что дети дворника и токаря не могут сравняться с детьми интеллигента и дворянина. Казалось, что правы те, кто говорили, что к власти пришло «быдло», а детей надо учить отдельно. Но время показало, что с годами, всё-таки различия стали стираться. Нужна была эта революция или нет, – говорить сейчас поздно, она уже произошла. Может быть, было лучше идти постепенно в своём развитии, но как знать, может, не случись такого несчастья как революция, случилось бы ещё что-то худшее. Время перемен приходит тогда, когда подходят космические сроки, а не тогда, когда мы к ним готовы. Смогла бы Царская Россия так мобилизовать народ и одолеть фашистов? Думаю, что случившееся подтверждает слова «Что Бог ни делает – всё к лучшему».