Лейла Хугаева - Рационализм против эмпиризма. Дарвиновская парадигма как угроза западной цивилизации

В отношении метафизики наши представления с Контом резко расходятся. Вторая стадия в энергетике зовется диалектической или софистической, что одно и то же.

Периодизация стадий развития сознания в энергетике основано на той самой «субстанции Я», которую «изгнал Юм» и которую отказался признавать Огюст Конт.

– Мистическое Я: первобытное сознание, поле Эгосистемы Эго и СуперЭго З. Фрейда

– Диалектическое (софистическое) Я: шизоидное сознание, интеллектуальная эгозащита на поле Эгосистемы. Эрнст Кречмер, А. Кемпинский, К. Ясперс и др

– Научное Я: гуманистическое сознание, гуманистическая психология, полюса активного и пассивного интеллекта вместо поля Эгосистемы.

Здесь нужно особенно упомянуть Фихте, разработавшего концепцию поля Эгосистемы как взаимосвязанных и противопоставленных элементов Я и не-Я. Если Фихте не сыграл никакой роли в развитии метафизики интеллекта или теории познания, то его философия оказалась блестящей теорией психологии.

О парадигмах Томаса Куна можно сказать, что если это понятие не уместно в теории познания, где речь идет о прогрессе объективного знания, то смена парадигм с точки зрения софистически-диалектического сознания вполне удачное психологическое объяснение смены мировоззрения субъективистского сознания.

3. Наконец, с метафизикой интеллекта в полный рост встает религиозный вопрос. Выше мы уже видели, что идея Гегеля о развитии религии от мистических тотемов к языческим богам и абстракция софистов, одним из которых был он сам, а оттуда к христианству не приемлема, поскольку между этими уровнями сознания нет связи: мистика и софистика – это активность поля эгосистемы, то есть детерминированной энергии психики.

И только научное знание – это поле активного и пассивного полюсов интеллекта, так что становление религии идет параллельно со становлением науки, в полном соответствии с утверждением Эйнштейна об их тождестве. Это также объяснит нам религиозную метафизику многих других физиков: известно что Декарт, Лейбниц, Ньютон, Спиноза, Максвелл, Фарадей, Больцман, Планк и многие другие были метафизиками (но не мистиками!)

Мы можем видеть со времен Пифагора, что религия представляет тесную смесь мистики и метафизики и что по мере продвижения познания, религия все больше очищается от мистики и все больше приближается к науке. Наверное о такой религии говорил Эйнштейн как о новой религии, представители которой являются абсолютными безбожниками для старой.

Этот бунт против мистики в религии можно наблюдать уже в Евангелии: Лев Толстой посвятил свою книгу о четырех Евангелиях исследованию пути Христа как бунта против мистики старого завета. Об этом же упоминал позднее и Лютер, когда папская церковь стала винить его в бунте против церкви, Лютер сравнил с себя с Христом, который тоже в свое время восстал против мистики. В целом исследователи движения Реформации все в один голос признают ее огромное значение для раскрепощения мысли, совести, освобождения человека от мистики и магии католицизма, не говоря уже о ее влияние на становление современных демократических государствах. Следует также отметить, что уже в средневековых католических монастырях шла интенсивная умственная работа, анализ античного наследия и выработка христианской философии. Философия Аристотеля, «великого систематизатора античности», а вовсе не мистика каких-нибудь абориген положена в основу этой философии. Это говорит о активных поисках рациональной метафизике и очищении ее от мистики.

Как представляется движение протестантизма, ставшее квинтэссенцией этого поиска только в стадии своего становления и дальнейшая рефлексия христианства приведет его к тождеству с наукой как метафизикой интеллекта.

В литературе по теории познания принято смешивать направления рационализма и эмпиризма. Например, рационализм определяется как философское направление, признающее разум основой познания, а эмпиризм как теория о том, что все наше знание основано на опыте. Поскольку ни те ни другие не пренебрегают разумом и опытом, провести разграничительную линию между этими двумя теориями познания оказывается просто невозможным. Как следствие, вопрос окончательно запутывается.

Однако, на деле между рационализмом и эмпиризмом существует принципиальная разница, несмотря на то, что и то и другое направления не обходятся без разума и опыта. Кто бы сказал, что Декарт и Лейбниц не признавали опыт неотъемлемой частью познания? А Юм, Конт или Мах отказывались от разума?

В чем же тогда принципиальное различие между ними?

Рационализм основан на признании Метафизики Интеллекта, то есть некоей онтологии Интеллекта, лежащей в основе мироздания. В этом случае разум становится частью этой божественной сущности, врожденной способностью человека к познанию законов природы, установленных богом. Поэтому познание в основе своей есть стремление к познанию истины ради самой истины, и только отчасти и по необходимости обслуживание своих биологических нужд (тоже для того чтобы сохранить здоровье и иметь возможность заниматься истинной целью своего существования, познанием и контролем). Понятно, что в этом случае, человек способен к познанию истины, если понимать под истинной заложенные в основе материального мира законы движения. И что без опыта ему никак не открыть этой истины.

Эмпирики эту онтологию Интеллекта отрицают, поэтому в их интерпретации разум, как познающая способность человека, имеет качественно другое значение. Просто как способность обобщения опыта животного в процессе приспособления к среде обитания и с целью приспособления к этой среде обитания. Здесь разум сводится на роль служанки биологии. Понятно, что в этом случае, познание будет только отражением животного своей среды, искаженным и неполным.

Между этими двумя позициями находятся интеллектуальные мистики, люди, которых принято называть софистами, диалектиками или догматиками, в силу того, что разум и опыт получают произвольные толкования и совершенно отвлекаются друг от друга.

Так, если для рационалистов характерно строгое разделение метафизики интеллекта на два полюса – активный и пассивный интеллект, то есть на законы природы с одной стороны и способность мышления открывать эти законы с другой стороны, то для мистиков-диалектиков разум всегда представлен единой субстанцией, самоопределяющейся и ничем не ограниченной в своей фантазии.