Ярослав Мальцев - Перманентная современность

Современный индивид как бы освобождается [16. – C. 131]. Многие вещи в человеческой жизни, которые раньше считались предопределенными, теперь признаются зависящими от желаний и выбора индивида, от его «опоры на собственные силы» и «стремления к счастью». Подобную ситуацию П. Бергер назвал прометеевским элементом современности [16. – C. 131]. Современный человек больше не связан традицией, не связан изначальными, якобы данными ему от рождения обязательствами, он властен менять свои отношения с внешним миром и пытаться воздействовать на него. Для индивида современности она представляет собой то время, когда необходимо «изменять мир» (К. Маркс), а не зависеть от него. Для современного человека модернити есть период смерти Бога и любых других внешних сил, которые могли бы определять его судьбу. «Отныне традиция не является обязательной, статус-кво может быть изменен, а будущее – открытый горизонт» [16. – C. 131].

Индивид современности все больше и больше обособляется от социума, часто начиная воспринимать общество не как организм, в который он встроен, а как равноправного партнера, с которым нужно выстраивать отношения и с которым есть определенный контракт. Отношения индивида и общества складываются либо на основе сотрудничества, либо рассматриваются как противостояние. Это, по замечанию П. Бергера, приводит и к опьянению индивида, и к его страху перед хаосом [16. – C. 131].

Обособляется индивид и от государства. Отношения между этими двумя субъектами политического поля оказываются важным фрагментом модернити, в которой, с одной стороны, существует государство, обладающее Конституцией, а, с другой стороны, индивид, владеющий собственностью. Именно они определяют политическую структуру современности. Именно соотношение бюрократического рационального государства – постоянно усиливающегося вместе с прогрессом и начинающего рационализировать культуру, язык, экономику и частную жизнь – и индивида определяет конфликт современности [155. – C. 66—67].

8. Такая индивидуализация усиливается таким феноменом современности, как абстракция [16. – C. 128—129], которая понимается как лишение индивидов в социуме конкретных человеческих отношений и привязанностей, что связано с укрупнением форм социальной жизни и коммуникации, их обособлением, «отчуждением» от индивида, деперсонификацией и объективизацией. Это формы рынка и с его самостоятельно действующей невидимой рукой, это бюрократическая машина, где человек растворяется в своей беспомощности, с которой он не может толком взаимодействовать, но которой вынужден подчиняться.

9. Подобная самостоятельность человека, соседствующая с его неготовностью взять ответственность за свое существование на самого себя и слабостью инстинктивных моральных программ [35. – C. 69—73], неизбежно приводит к перманентной угрозе bellum omnium contra omnes (Т. Гоббс) и складыванию т. н. «общества риска» (У. Бек), порождая, таким образом, проблему порядка . В присущем современности обществе риска существующие опасности, несмотря на свою нередкую схожесть, например, со средневековыми рисками, отличаются от предшествующих глобальностью своих угроз (грозя всей экосистеме планеты, как это делает, к примеру, опасность ядерной войны) и современными причинами своего возникновения (химико-физическими формулами, радиоактивностью), представляя собой в «общем и целом продукт передовых промышленных технологий» и обладая тенденцией к усилению [15. – C. 24—25]. Наличие подобной угрозы нейтрализуется, как отмечает Капустин, в разных культурно-исторических контекстах современности разными (институциональными, духовными и т. д.) средствами, с помощью которых решается проблема порядка [89. – T. 3. C. 587].

Именно проблему порядка, вызванную к жизни вопросом о том, «как возможно общежитие в условиях конфликтного плюрализма моральных, религиозных, политических воззрений, различных до противоположности „стилей жизни“, не сводимых к общему знаменателю и не примиряемых посредством обращения к „объективной“ и самоочевидной истине того, каким надлежит быть человеку и обществу» [89. – T. 3. C. 588], по мнению Б. Г. Капустина [89. – T. 3. C. 587], оказываются призванными решать такие институты современности, как капитализм, индустриализм, представительная демократия и государственная бюрократия, равно как и их альтернативы. Однако все эти попытки подойти к проблеме современности оказываются децентрализованными, нелинейными, недетерминированными, т. е. имеющими ризомный характер, в условиях которого капитализм вовсе не оказывается неизбежно связанным с демократией и может равно сочетаться как с авторитарно-милитаристской моделью общества (например, Китай), так и с пацифистски-демократическим устройством (Швейцария).

Часто проблема порядка решается за счет роста числа абстрактных институтов, речь о которых шла в предыдущем пункте. Такое решение проблемы, сочетающееся с усиливающейся индивидуализацией, в свою очередь приводит к угрозе аномии [16. – C. 130—131]. Именно такое положение вещей часто заставляет людей (в том числе интеллектуалов), с одной стороны, отстаивать права человека, с другой, восхищаться тоталитарными режимами. Подобная дихотомия желаний – и к индивидуальности, и к единству одновременно – остро ставит проблему поиска того социального устройства, в котором бы мог существовать индивид со всеми его правами и свободами, но при этом имелась бы возможность реализовывать свои цели, существовала некая общность, соблюдалось человеческое единство, присутствовали солидарность и ощущение единства. Эту проблему пытается решить как Запад (мультикультурализм в США, государство всеобщего благосостояния в Европе), так и Восток («западные технологии, японский дух» как лозунг реставрации Мэйдзи).

Таким образом, современности, тесно завязанной на отношениях между людьми, на проблеме установления Порядка при и на основе «абсолютной самостоятельности» индивидов, без подавления их свобод и агональности [55. – C. 24], оказывается присуща политичность , в которой проблема совместного существования самостоятельных индивидов, находящаяся в центре проблемной зоны современности, делает очевидной ее политизацию, где и мораль, и экономика лишь следуют за политикой, вытекают из нее, а сама политика, таким образом, оказывается производительной силой.

10. Подобная ситуация соотношения хаоса и порядка, ситуация автономизации индивида и абстракции социальных институтов, ситуация перманентной угрозы аномии создает в современности постоянные чувства неопределенности, неуверенности, нерешительности [13]. Они проявляются, по мнению З. Баумана, в том факте, что молодые люди до последнего откладывают принятие решений о выборе направления учебы, факультета или специальности. В том, что современные правительства зачастую не знают, как отреагирует на их действия рынок, управляемое население, международное сообщество, а потому вынуждено действовать вслепую (act blind). В том, что инвестирование в будущее становится опасным проектом, потому как при неправильном решении оно может связать руки субъекта, лишив его потенциальных возможностей будущего. – Иными словами, в вечным недостатке данных, в котором люди вынуждены действовать и принимать решения, одновременно неся на себе весь груз ответственности за свой выбор [13] 9.