Ярослав Мальцев - Перманентная современность

Таким образом, понимание современности как исторической эпохи заставляет считать современной только эпоху, которая в историографии получает название Нового времени, со всеми присущими этому периоду истории проблемами: самостоятельностью индивида, множественностью мировоззрений и векторов развития, сложностью ведения интерсубъективного диалога и порождаемыми этими факторами проблемами порядка и общественной безопасности. Однако, такое понимание современности кажется не вполне удовлетворительным. Во-первых, самодеятельные индивиды были в истории и в додекартовские периоды, пусть даже они иначе рассматривали онтологию собственного существования. Во-вторых, такое темпоральное понимание современности, с одной стороны, отказывает в праве на современность историческим периодам до XVI века (но трудно поверить, чтобы люди, живущие в тогда и переживавшие свою жизнь за единственную данность, отказывали себе в современности). С другой стороны, оказывается ограниченной внутри себя, ибо Новое время неизбежно должно будет смениться чем-то другим, что при подобном подходе не сможет (не должно будет) называться современным и это низводит ситуацию до абсурда. В связи с этим интересным будет познакомиться с иным воззрением на феномен современности.

Несмотря на то, что роль субъекта современности глубоко рассматривалась представителями т. н. экзистенциальной школы, современность как субъективность, отталкиваясь от экзистенциалистских и постмодернистских традиций, предложил понимать А. В. Павлов [97]. По его мнению, «онтология современности зарождается в индивидуальном самобытии человека» [92. – C. 8]. С точки зрения философа, современность не есть эпоха. Она связана не столько с календарно-астрономическим временем, – которое однообразно, линейно и необратимо, – сколько с социально-историческим – характеризуемым многообразием, альтернативностью (или веерностью), наличием множества ниш, позиций, траекторий, режимов и темпов продвижения вперед [30. – C. 167]. Именно в этом времени, по замечанию Э. Блоха, и вынуждены существовать люди: «Не все люди существуют в одном и том же Теперь (Now). В одном Теперь они объединены лишь внешним образом, благодаря тому обстоятельству, что их всех можно видеть сегодня (today). Но это не значит, что они живут в одно и то же время с другими» [30. – C. 167]. В связи с этим временем и бытием людей в этом времени, и современность представляет собой нечто текущее и изменчивое, каждый раз соотносимое с жизнью конкретных человеческих индивидов (здесь А. В. Павлов опирается на понимание индивидуальности Марксом [82. – C. 19]). По его мнению, состояние современности может повторяться всякий раз, когда происходит цивилизационное потрясение, ведущее к смене мировоззрения и культуры [93. – C. 7]. При этом сама цивилизация понимается им как скелет культуры, несущий в себе значимые для всего культурного строительства объективные природно-географические и исторические предпосылки, рождающие объективированный порядок [101. – C. 18, 21]. По Павлову, современность возникает в тот момент, когда в рутине общественной жизни выделяются какие-то особые социальные группы или яркие индивиды, которые начинают жить «современно/несовременно», «новаторски/консервативно», стремясь освободиться от диктата прошлого и внешней зависимости. Именно с одной из таких групп оказывается связанной современность. Эта связь сохраняет свою актуальность до тех пор, пока девиантное мировоззрение не станет господствующим, после чего социальная группа, явившаяся причиной современности, уступает место другому субъекту, порождающему новую современность [93. – C. 7]. Таким образом, сама современность оказывается одновременно и постоянной, ибо она есть всегда, и диалектичной, потому как находится в непрерывном изменении, оказываясь «чистой динамикой» [93. – C. 11]. Иными словами, согласно указанному философу, современность представляет собой скорее процесс, чем эпоху.

Непростую диалектику современности, в которой не только «человек выбирает время, но и время выбирает человека» [30. – C. 167], отмечает и П. К. Гречко, находящийся на близких к А. В. Павлову позициях. Он отмечает, что любой этап в развитии общества всегда является темпорально многослойным и разномеренным. Темпоральная структура социума вбирает в себя временную разномеренность бытия всех своих индивидуальных представителей, но историческое лицо общества определяется преобладанием той или иной темпоральной массы [30. – C. 167]. «Иными словами, современность общества не означает автоматически и современность каждого отдельного человека, в нем живущего» [30. – C. 167]. Индивиды в одном и том же обществе живут в разных временах 10, но существует некая критическая масса «современников», от которых зависит определение, самоопределение, текущей эпохи [30. – C. 167].Современники на одном полюсе, не современники – на противоположном. При этом, по мнению Баумана, бытие современным обязательно означает нахождение в тренде беспрерывной модернизации. Модернизации общества и самого себя. Быть современным, по Бауману, означает «неспособность останавливаться и тем более стоять на месте», означает непрерывное движение вперед, постоянное опережение самого себя, нахождение в состоянии постоянного неповиновения, непрерывно формируемой индивидуальности [14. – C. 35].

Противоположный современности вариант обозначает и А. В. Павлов, определяя его как общественную жизнь, «в которой предпочтительным выглядит не решение проблем, а самоуничижительное смирение с ними» [93. – C. 8]. Это отсылает нас к восточной цивилизации с ее представлением о цикличности истории и о необходимости человека следовать уже предначертанной судьбе, смиряться с неизбежным и занимать от природы данное положение в обществе и мире, замыкаясь в себе и погружаясь в себя. Сюда же относится и распространенный на Западе конформизм, не нацеливающий ни на какое развитие, ни на какое изменение, а если и призывающий к движению в каком-либо направлении, то, как правило, это вектор разрушительный, высвобождающий сдерживаемое негодование, освобождающий от оков необходимости соглашательства, бунтующий, но не предлагающий ничего нового и конструктивного. В условиях конформизма субъекты оказываются, по выражению философа, редкими и большей частью разрушительными вкраплениями [93. – C. 8].

А. В. Павлов критикует обозначенное выше отношение к современности, как к эпохе [94]. По его мнению, подобная постановка вопроса, являясь правомерной, упускает главное – саму современность [93. – C. 6]. Философ рассматривает современность в духе, противоположном гегелевскому, а именно, как субъективность, понимаемую как разум, т. е. способность субъекта (это не только человеческое Я, но и институция) «самому себе ответить на вопрос, что же ему надо» [93. – C. 5], его умение «жить своей жизнью, а не той, какую нам навязывают обстоятельства или чьи-либо требования, и думать своей головой» [93. – C. 5]. В этом явно проявляются симпатии мыслителя к экзистенциализму, о чем он сам скажет, предпринимая попытку проследить корни проблематизации современности и возводя их к Ф. Ницше, Э. Гуссерлю, М. Хайдеггеру и Ж.-П. Сартру [93. – C. 5—6], которого он выделяет особо.