Ю. Медведько - Питирим Сорокин за 90 минут (просто о сложном)

2. Обращенные - их жизнь резко делится на два периода — доальтруистский и альтруистский. Переход происходит под воздействием личной или общественной катастрофы, протекает очень болезненно и длится от нескольких месяцев до нескольких лет. Такими были Будда и св. Франциск Ассизский.

3. Смешанный тип - несет в себе черты как прирожденных, так и обращенных альтруистов. К этому типу можно отнести Ганди и Шри Рамакришну.

Опираясь на полученные данные о типах альтруистов, Сорокин поднимает вопрос о законе поляризации, который он сформулировал еще в своей работе «Человек и общество в эпоху бедствий» (1941). Этим законом он опровергает фрейдовское предположение, что бедствия и страдания непременно рождают агрессивность, и старое убеждение, что болезненные катаклизмы ведут к нравственному и духовному облагораживанию людей. Сорокинский закон поляризации гласит: люди реагируют и преодолевают фрустрацию и невзгоды в зависимости от типа личности. Либо нравственно мужают и проявляют чудеса творчества и альтруизма (позитивная поляризация), либо деградируют, звереют, впадают в цинизм и самовозвеличивание (негативная поляризация).

Сорокин также пересмотрел господствующие ранее теории структуры личности и личностной интеграции. Вместо бытующего представления о ментальной структуре человека как двухслойного пирога — бессознательное (подсознательное) и сознательное (рациональное) — Сорокин сконструировал структурную схему личности, которая скорее напоминает кошелек с четырьмя отделениями:

1) биологически бессознательное (инстинкты, рефлексы);

2) биологическое сознание (представления, воображение);

3) социокультурное сознание (информация, которую мы получаем в семье, трудовом коллективе, партии, науке);

4) сверхсознание (осмысление интергальных связей бытия, мира в целом).

Именно сверхсознание Сорокин считает основным источником всех величайших достижений во всех отраслях культуры — от науки и изящных искусств до религии и этики.

Сверхсознание также является необходимым условием для того, чтобы стать «гением альтруистической любви».

Решая такие глобальные задачи, Центр на первых порах всколыхнул всю академическую среду Соединенных Штатов. Сорокину удалось на некоторое время увлечь за собой довольно известных людей: деканов ряда американских университетов, конструктора Игоря Сикорского, биолога Л. фон Бертоланфи, философа Э. Фромма, культуролога Ф. Нортропа, сенатора Р. Фландера, психолога А. Маслова и других. Стали создаваться новые научные общества исследования альтруизма, проводились научные конференции, печатались книги. Сам Сорокин за время своей деятельности в Центре подготовил и выпустил 13 изданий, которые привлекли внимание всего мира и были переведены более чем на 20 языков.

Но к 1959 году средства, выделенные Центру Эли Лилли, иссякли, а с ними постепенно стала затухать и деятельность сподвижников Сорокина. В конце концов адепт бескорыстной любви остался в гордом одиночестве. Оказалось, что альтруистическая любовь — не такой уж ходовой товар, и для его постоянного воспроизведения требуются регулярные финансовые инвестиции.

«Господствующий во всем мире климат нетерпимости и вражды между людьми из-за личного и группового эгоизма оказался совершенно непригодным для возделывания прекрасного сада бескорыстной, созидающей любви», — с горечью констатировал главный «садовник».

В этом же году Сорокин покидает Гарвард, где он уже с 1955 года был освобожден от преподавательской деятельности и числился только как директор исследовательского центра по созидающему альтруизму.

После 30-летней кипучей деятельности Сорокин становится почетным профессором в отставке. Для многих профессоров отставка действительно означала конец и научной, и педагогической деятельности, конец творческой жизни, за которыми их поджидали старость и смерть. Но только не для Сорокина.

«Наверное, я принадлежу к той разновидности ученых, которую называю „волками-одиночками“. Такие люди при необходимости могут сами без помощи персонала и научных сотрудников, а также без финансирования делать свою работу»,

— говорил о себе заслуженный пенсионер.

Хотя и без прежней интенсивности, Сорокин продолжил свои изыскания в области социологии. За период с 1959 по 1967 год им было опубликовано 14 статей и 2 книги. Одна — автобиография «Дальняя дорога» (1963), вторая — исторический обзор социологии и философии истории «Социологическая история сегодня» (1966).

Сорокин вынашивал планы по созданию итогового фундаментального труда под названием «Социология моральных явлений и ценностей», в которой планировалось обобщить итоги десятилетней работы Центра в единой схеме. Но эта работа так и не была написана. Сказывался возраст. Кроме того, она постоянно прерывалась подготовкой к различным национальным и международным научным конференциям.

Так, в 1960 году Сорокин, после настойчивых уговоров, дал сог/асие на участие в XIX Международном социологи ческом конгрессе в Мехико. Почетный профессор Гарварда в отставке своим докладом по поводу «Взаимной конвергенции Соединенных Штатов и СССР на пути к обществу смешанного социокультурного типа» произвел на конгрессе настоящий фурор. Речь была сразу же переведена на немецкий, испанский и русский языки. Последнее стало заслугой эмигрантского нью-йоркского журнала «Независимая Россия».

В этом очерке Сорокин выступал сторонником мирного существования и сближения двух систем — капиталистической и социалистической, доказывая, что ни та, ни другая не являются «Эдемом на земле». Он призывал страны объединяться для решения объективно общих проблем — экологии, разоружения и создания новой системы ценностей.

Волны, вызванные этим выступлением, докатились и до исторической родины докладчика. После почти 40-летнего забвения о блудном сыне снова заговорили, но, к сожалению, не как об ученом, а как об идеологическом противнике.

В докладе Сорокина блюстители социалистических ценностей усмотрели только злой умысел и нападки на «лучшую в мире советскую'действительность». Позитивный и даже спасительный смысл конвергенции в условиях смертельных игр «холодной войны» видел, пропагандировал и открыто защищал в СССР только академик Андрей Сахаров.

А массовая советская печать в едином порыве ударила в идеологические барабаны, клеймя и осмеивая бывшего контрреволюционера, спрятавшегося от праведного суда за спиной империалистической гидры:

«Кто помнит сегодня Питирима Сорокина, которому в 1918 году В. И. Ленин посвятил одну из своих статей — „Ценные признания Питирима Сорокина?“ — вопрошала „Литературная газета“ (№ 88, 1963). — И что осталось от обширных якобы „социологических“ исследований этого псевдомыслителя из лагеря отъявленных революционеров, „дипломированных лакеев поповщины“?..» — И отвечала: и самого «мыслителя, и его труды время обрекло на забве ние. И вдруг, словно призрак из потустороннего мира, Питирим Сорокин напомнил о себе».