Станислав Лем - Сумма технологии

Какова достоверность новой модели? Это покажет ближайшее будущее благодаря дальнейшим исследованиям. Если же рассуждать по аналогии, то новую модель можно принять с уверенностью потому, что в околозвездном пространстве выделяется так называемая экосферная область, за которой из-за слишком высоких или низких температур жизнь на планетах невозможна. У Солнца экосферная область охватывает орбиты Венеры и Марса и включает в себя орбиту Земли. Коротационная окружность была бы объектом, соответствующим этой сфере, перенесенной в галактический масштаб, где господствуют другие условия и действуют другие ограничения [301]. В свете сказанного выше можно лучше понять, что я имел в виду, говоря о потенциально двойном значении предсказания или хотя бы только домысла. Утверждая в 1971 г., что открытие связи между астрономическими явлениями и возникновением жизни, основательно преобразует проект СЕТІ, я попал в точку, ибо такое преобразование станет необходимым, если коротационная локализация Земли в Галактике станет известной, благодаря дальнейшим исследованиям явлений биогенетического типа. Так моя догадка наполнилась таким значением, о котором я не мог знать, когда высказал ее. Что же касается самой догадки, то она была настолько нетривиальной, что ее никто не прокомментировал и никто не поддержал. Возможность неслучайного распределения жизни в Космосе, мощно организованного до определенных выделенных областей, не принималась во внимание при создании гипотез, долженствующих объяснить Silentium Universi. Эта гипотеза, спасающая нас от космического одиночества, возникла при рассмотрении версий атомных или технологических самоубийств, якобы присущих каждой цивилизации, поднявшейся в своем развитии выше определенного порога. Тенденция эта, состоявшая в возложении всей ответственности за судьбу живых существ на них самих, а не на космические явления, становилась в моих глазах выражением всеобщих страхов и поэтому я не признавал за ней объективной ценности. Неявно из моей догадки следовало и то, что новых открытий, устанавливающих факультативно зависимость между астрофизическими данными и биогенезом, я ожидал от получения какого-то сигнала от «Других». Если бы такой сигнал был получен от определенной близкой звезды, то отпала бы необходимость в окольном пути построения гипотез, реконструирующих далекое прошлое Галактики в поисках того места, откуда мог прийти сигнал.

Соображения по поводу того, что относительно быстрое и легкое открытие сигналов я считал (и признавал это) неправдоподобным, содержались в приведенной выше выдержке из моей заметки для Бюраканского симпозиума. Я утверждал в ней, что прием сигналов, на которые мы должны рассчитывать, поскольку сами не посылали мощных сигналов в Космос, следует из недостоверного для меня допущения о том, что якобы высоко развитые цивилизации были совершенно свободны в своих поступках. «Это – результат представления о том, – писал я, – что развитие цивилизации, благодаря присущему ему непрерывному прогрессу, приводит на плато мощи к благосостоянию и покою, что позволяет достичь состояния, в котором наилучшей для нас альтруистической и прибыльной деятельностью становится бездеятельность. По моему мнению, взамен гигантская цивилизация имеет множество хлопот, поскольку каждая цивилизация сталкивается с проблемами в своем масштабе. Открытые факты не предопределяли ничего до сих пор, или мой скептицизм, который также можно назвать эгоистическим скептицизмом, был правильным. Однако возникает ответ на поставленный вопрос [302].

Жизнетворная потенция кроется в столь широком диапазоне свойств материи, как в самых больших, так и в самых малых масштабах, что я не считаю, что ныне механизм генерации жизни можно было бы распознать со всей определенностью. Хотя галактическая гипотеза позволяет соединить в неразрывную цепь все известные факты, хотя и с помощью подозрительной процедуры, но зато она во многих местах остается открытой для критики. Чтобы не сосредоточивать на этом слишком много внимания, вспомним лишь об одном таком месте. Одно из положений галактической гипотезы – неизменность окологалактической орбиты протозвездного облака. Ныне многие астрофизики ставят такую неизменность под сомнение. По их мнению, звезды и облака движутся по своей определенной орбите в рукаве спирали, подвергаясь на своем пути гравитационным возмущениям от близости множества звезд, которые сталкивают вторгшегося пришельца с его орбиты и смещают его орбиту по направлению к центру. Оказавшись по другую сторону рукава спирали, тело движется по новой орбите, расположенной ближе к центру, до следующего пересечения со спиралью. А если это так, то Солнце ныне движется не по той же самой орбите, по которой двигалось до вхождения в спираль, а сопровождающие его звезды – не те же самые, которые сопровождали его при первом вхождении в спираль. Но если бы до такого отклонения от пути не дошло, то это означало бы, что судьба протоСолнца была исключительной, как судьба человека, который переходит через толпу, но не теряется в ней и не остается. Нельзя исключить, что если бы так и происходило, то вхождения в рукава спирали были бы статистически редкими событиями, может быть, даже очень редкими, или исключительными событиями, не дающими тем самым оснований для создания обобщений, важных для всех прохождений звезд через рукава спирали. Солнце, несомненно, проходит вместе с планетами через широкую пустоту между рукавами спирали вблизи коротационной окружности, но если бы при этом обнаружилось типичное смещение с орбиты под влиянием гравитационных возмущений, и в этом случае Солнце обладало бы исключительным прошлым и свойствами, которые имели бы роковые последствия для астрофизики, поскольку было бы невозможно достоверно установить величину такого отклонения, как измеренного возмущения для каждой звезды или каждого облака. С этой точки зрения пригодность реконструкции прошлого солнечной системы ограничивается ей и только ей, никто не говорит о частоте таких явлений и тем самым о механизме нормальной генерации жизни. Необходимо также подчеркнуть, что из этого разногласия не следует ignoramus et ignorabimus. Достаточно раскрыть учебники астрофизики двадцатилетней давности, чтобы убедиться, какой огромный прогресс достигнут за это время. Впрочем, в настоящее время нет такой отрасли знания, в которой бы не требовалось доучиваться на примере текущих жестко проводимых чисток на полках библиотеки. Следовательно, можно рассчитывать, что изложенная выше гипотеза продержится недолго и будет опровергнута.

«Scientific American» целиком посвятил свой сентябрьский номер 1981 г. промышленной микробиологии. Он содержал статьи о промышленных микроорганизмах, об эксплантации тканевых клеток млекопитающих, о генетическом программировании микроорганизмов, о бактериальном производстве продуктов питания, о бактериальном производстве фармацевтических препаратов, о синтезе в химическом производстве, осуществляемом микробами и, просто говоря, о сельскохозяйственной микробиологии. Двадцать лет назад такие процедуры находились либо в зачаточном состоянии, либо, как генетическое программирование, не существовали. В эти области науки начали инвестировать огромные капиталы: в качестве примера упомянем такую компанию как «Гентех». В номере популярного ежемесячника «Discover» за май 1982 г. анонсированная статья называлась «Использование бактерий для создания компьютеров». Правда, из текста следовало, что исследователи надеются так преобразовать бактерии, чтобы те производили эквиваленты логических цепей, и это – задумка на вырост. Однако двадцать лет назад подобные вопросы можно было найти только в той книжке. Достигнутый прогресс позволяет выразить главный вывод «Суммы», разделив его на две части. Речь идет о цис– и трансбиологической технологиях. Под первой надлежит понимать двояконаправленную связь человеческих техник со сферой явлений жизни. В этой сфере мы занимаемся традиционным производством технического оборудования – в основном протезов, как, например: искусственные кровеносные сосуды, суставы, сердца, их пускатели и т.д. Кроме того, мы преобразуем себе на пользу явления этой сферы, как о том говорит текст из «Scientific American». Таким образом, бионика, генетическая инженерия, новая протетика (в особенности чувств) относятся к диетологии. Уже дошло до связывания фрагментов кода ДНК, происходящих от весьма далеких видов животных. Делалось это вслепую, но составление генных карт и конструирование специальных устройств позволяют направлять такие операции на создание биологических тканей или даже целых систем, а также псевдосистем. Вообще же овладение цисбиологическим кодом сводится в большей или меньшей степени к изучению его экзотического языка для того, чтобы на нем можно было свободно изъясняться, а, как известно, тот, кто умеет говорить на этом языке, может строить и такие «предложения», которые прежде никто на этом языке не высказывал. Однако если этот язык окажется языком какого-нибудь первобытного племени, то в нем будет отсутствовать множество привычных нам выражений и излагать на таком языке теоретическую физику было бы невозможно. Следовательно, на таком языке артикулировать можно было бы далеко не все – с подобной ситуацией мы сталкиваемся и с кодом жизни. Правда, совокупность его артикуляций – систем животных и растений – потенциально бесконечна, хотя и ограничена, так как в этом коде невозможно артикулировать такой фенотип, который будет, например, динамо-машиной или атомным реактором. Что же касается трансбиологической технологии, то под ней мы хотим понимать взятие на себя основ жизни не как образец для плагиатов или даже дерзких рекомбинаций, а как логикопричинную схему для включения в нее постбиологического состояния материи. Технокод становится записью «виновной» информации, возможно, построенной из абиологических элементов.