Джидду Кришнамурти - Беседы в Париже

Я не знаю, углублялись ли вы вообще в эту проблему, но если вы это сделаете, то увидите, что ум обременённый, отягощённый знанием и опытом, — это не свежий ум, не молодой ум; это ум старый, увядающий, он не может свободно, полностью, всеобъемлюще встретиться с чем-то живым. В сегодняшнем мире, в наши дни, новый ум, свежий ум, молодой ум настоятельно необходим и внешне и внутренне, чтобы справиться со всеми нашими проблемами — не с какой-то специфической проблемой науки, политики, медицины и тому подобного, а со всей человеческой проблемой. Старый ум изношен, изуродован; ум молодой видит быстро, без искажений, без иллюзий. Это острый, решительный ум, не заключённый в пределы накопленного знания, не скованный опытом, переживаниями прошлого.

В конце концов, что такое эти переживания, придающие нам ощущения благородства, мудрости и превосходства? Переживание, безусловно, есть отклик нашей накопленной подосновы на вызов. Отклик обусловлен этой накопленной подосновой, так что каждое переживание укрепляет эту подоснову. Если вы ходите в церковь, принадлежите к определённой секте или религии, то вы имеете переживания, грёзы, видения, соответствующие этой подоснове, и это только укрепляет её, не так ли? И эта обусловленность, эта религиозная пропаганда, будь она двухтысячелетнего возраста или совсем недавняя, формирует ваш ум и она влияет на отклик вашего мозга. Вы не можете отрицать эти влияния; они есть. Коммунистические и социалистические, католические, протестантские, индуистские — десятки и сотни влияний постоянно, сознательно или бессознательно, проникают в ваш ум, формируя его, контролируя его. Итак, переживание не освобождает ум, не делает его молодым, свежим и невинным. Необходимо полное разрушение всей подосновы.

Понимание этого — не вопрос времени. Если вы собираетесь понять каждое влияние в отдельности, вы умрёте задолго до того, как поймёте их все. Но если вы сможете понять одно влияние всесторонне, полностью, вы уничтожите все формы влияния. Но чтобы понять это одно влияние, вам нужно исследовать его насквозь, полностью. Просто сказать, что оно плохое или хорошее, благородное или низменное — бессмысленное дело. Но чтобы исследовать его полностью, нужно не бояться. Углубляться в весь этот вопрос авторитета очень опасно, не так ли? Быть свободным от авторитета, значит призывать опасность, но никто не хочет жить в неопределённости, в неуверенности. Но уверенный ум — это мёртвый ум; лишь неуверенный ум является молодым, свежим.

Итак, понимание авторитета и внешнего и внутреннего, не вопрос времени. Полагаться на время — одна из величайших ошибок, величайших помех. Время — это отсрочка, откладывание. Это означает, что мы получаем удовольствие от чувства безопасности, от подражания чему-то, от следования за кем-то или чем-то, что на самом деле мы говорим только: "Пожалуйста, не беспокойте меня — я ещё не готов к беспокойству". Я не понимаю, почему не надо вас беспокоить. Что в этом плохого? На самом деле, когда вы желаете, чтобы вас не беспокоили, вы призываете беспокойство. Но человек, который хочет исследовать, не зависимо от того причиняет это беспокойство, или нет, свободен от страха перед беспокойством. Я знаю, что некоторые из вас при этом улыбаются, но это слишком серьёзное дело, чтобы улыбаться. Это факт, что никто из нас не хочет беспокойства. Мы поддались силе привычки и попали в узкую колею, интеллектуальную, эмоциональную или идеологическую, и мы не хотим, чтобы нас беспокоили. Всё, что мы хотим в своих отношениях, и во всём прочем, это жить комфортабельной, спокойной респектабельной буржуазной жизнью. И желание быть не-респектабельным, не-буржуазным — это то же самое.

Так вот, если вы слушаете, применяя к себе, вы увидите, что свобода от авторитета, вовсе не устрашающая вещь. Это всё равно, что сбросить тяжёлую ношу. Ум сразу претерпевает невероятную революцию. Для человека, который не ищет безопасности ни в какой форме, никакого беспокойства не существует; идёт непрерывное движение понимания. Если этого не происходит, это означает, что вы не слушаете, не видите; вы лишь занимаетесь тем, что принимаете или отвергаете некий набор объяснений. Поэтому для вас было бы очень интересно выяснить для себя, каков ваш истинный отклик.

Участник беседы : Несёт ли ум в самом себе элементы своего собственного самопонимания?

Кришнамурти : Думаю, что несёт, разве не так? Что мешает пониманию? Не те ли препятствия, которые созданы самим умом? Следовательно, как понимание, так и препятствия, помехи ему, являются элементами ума.

Послушайте, сэр, для того, чтобы жить с чувством неопределённости, неуверенности, сомнения и при этом не заболеть психически, требуется очень много понимания. Одним из главных препятствий для этого является — не так ли? — то, что я настаиваю на необходимости для себя иметь внутреннюю безопасность и уверенность. Я понимаю, что во внешнем мире не существует никакой безопасности и уверенности; поэтому внутренне ум создаёт для себя защиту в убеждении или веровании, в боге, в идее. Это мешает человеку по-настоящему выяснить, открыть для себя, существует внутренняя безопасность или нет. Таким образом, ум сам творит своё собственное рабство, и в нём же есть элементы, являющиеся основой его собственного освобождения.

Участник беседы : Почему свободный человек не бывает обеспокоен?

Кришнамурти : Правильный ли это вопрос? Ведь вы ничего не знаете о свободном человеке, так что вопрос этот чисто спекулятивный. Если вы извините меня за такие слова, этот вопрос не имеет смысла ни для меня, ни для вас. Но вот если вы поставите вопрос иначе: "Почему я беспокоюсь", тогда вопрос имеет смысл, и на него можно ответить правильно. Так почему же возникает беспокойство, когда мой муж отворачивается от меня, когда кто-то умирает, при неудаче, при ощущении, что я не имею успеха в жизни? Если вы действительно вникните во всё это до самого конца, вы увидите всю суть этого дела.

Участник беседы : Всегда ли вера в Бога основана на страхе?

Кришнамурти : Почему вы верите в Бога? Зачем вам это нужно? Волнует ли вас вера в Бога, когда вы счастливы или лишь тогда, когда у вас впереди неприятности? Не потому ли вы верите, что были приучены к этому? В конце концов, нам в течение двух тысяч лет говорили, что существует Бог; а в коммунистическом мире ум приучают не верить в Бога. Но это одно и то же, в обоих случаях ум подвёргся влиянию. Слово «Бог» не есть Бог, и действительно открыть для себя, есть ли Бог, бесконечно более важно, чем связывать себя с верой или неверием. Но открытие этого для себя требует огромной энергии — энергии, позволяющей прорваться сквозь все верования, что, конечно, не означает состояния атеизма или сомнения. Но вера — очень удобная вещь, и очень немногие люди согласны на внутренние потрясения. Вера не приведёт вас к Богу. Никакой храм, никакая церковь, никакой ритуал не приведут вас к реальности. Эта реальность существует, но чтобы узнать это, вам необходим гигантский ум. Мелкий, ничтожный ум способен найти только мелких, ничтожных богов. Поэтому, чтобы выяснить, что является реальным, мы должны быть согласны потерять всю нашу респектабельность, всю нашу веру.