Евгений Фейнберг - Кибернетика, Логика, Искусство

Но очевидно, что искусство, действительно выполняющее свою основную функцию (утверждение авторитета интуитивного в противовес авторитету дискурсивного), не может обойтись без "отражения" просто потому, что тогда у художника и реципиента - "потребителя", которому искусство адресовано (и у кого авторитет интуитивного и должен быть укреплен), не будет общего языка . Ведь интуитивное суждение [38] Возможно, это излишне, но мы еще раз поясним, что интуитивное суждение в искусстве отнюдь не сводится к рациональному, интеллектуальному акту, а представляет собой интуитивное - в огромной степени эмоциональное и образное, синтетически возникающее - постижение некоторой идеи - эстетической, этической и т. п., быть может, не выражаемой даже вполне адекватно в понятийных терминах (см. гл.6). , как об этом много говорилось, возникает только в результате охвата множества возбуждаемых (при восприятии произведения искусства) ассоциаций и, значит, при мобилизации огромного запаса знаний, опыта воспринимающего субъекта. Общность условий существования, культуры, истории формирования личности для широкого круга людей обеспечивает достаточно обширный запас сходных ассоциаций и потому вызывает сходные или даже совпадающие суждения об одном и том же объекте, т. е. обеспечивает их всеобщность в пределах данной культуры. Но для того, чтобы эти суждения возникли, произведение искусства должно оперировать этим же жизненно актуальным материалом, конкретно-содержательным либо уже обобщенным. Даже обобщенные образы действительности - "экстракты" из нее - должны быть одинаково понятны художнику и реципиенту. Они должны либо содержаться в духовном багаже их обоих, либо индуцироваться художником и формироваться адресатом из воспитанных в нем представлений, из усвоенных им впечатлений, переживаний, элементов воспринимаемого им мира. Искусство не могло бы обеспечить "всеобщее" достижение интуитивных истин и укрепить "всеобщий" авторитет интуитивного постижения, если бы оно не оперировало "всеобщим" же запасом жизненных впечатлений, если бы оно не адресовалось тем, кто этим запасом обладает. Кратко говоря, отображаемый в искусстве мир дает материал для возникающего суждения. Без осуществления этой простой "функции отражения" искусство не может обеспечить авторитет интуиции, без нее нет общего языка.

Но искусство отражает мир не буквально, а "преображая действительность" . Оно всегда в той или иной мере условно, "непохоже" на то, что предстает перед воспринимающим субъектом в мире непосредственно (чтобы быть совершенно свободным от условности, произведение искусства должно было бы быть копией реальности, буквально повторять ее). Почему это так, почему это необходимо? И здесь ответ ясен. Если бы "отражение" было простым воспроизведением "действительности", то оно не содержало бы никакого интуитивного усмотрения и не могло осуществить то, ради чего, как мы считаем, оно необходимо. Воспроизведение элементов объективного мира ничем не укрепляло бы авторитет интуитивного постижения. Только потому, что художник привносит свое видение, не допускающее сведения к тому, что может быть выражено рационально и заменено словесными разъяснениями, только потому, что это видение может быть сообщено воспринимающему субъекту, индуцировано у него, имеет смысл говорить об участии во всем этом процессе интуитивного постижения. Значит, и отражение в искусстве, и восприятие его должны быть творческими, преобразующими материал действительности . Отображение неизбежно лишь условно похоже на эту действительность.

Это преображение является столь существенной стороной отображения действительности, что творческую деятельность художника иногда справедливо называют созданием нового, "своего" мира, новой действительности .

Таким образом, в "отображении объективного материального и духовного мира" мы можем усматривать два аспекта или даже две "подфункции". Первая - использование элементов реального мира, переживаний при его восприятии (т.е. простое отражение действительности) - вызвана необходимостью иметь общий язык художника и аудитории. Вторая - преобразование этого материала действительности, создание новой художественной действительности, несущей в себе и выражающей идею, т.е. содержащей "интуитивное суждение" художника. Без нее сам продукт деятельности, как не несущий ничего, сверх натуралистического материала реальности, и не нужен. Обе эти "подфункции" совершенно необходимы для осуществления основного назначения искусства: без первой нельзя достигнуть "всеобщности", без второй нет того, авторитет чего искусство должно укреплять.

2. Перейдем к гедонистической функции - к способности искусства доставлять наслаждение. Как уже говорилось в гл.2, ее следует толковать расширительно, понимая под наслаждением не только радостное переживание, но и всякое переживание удовлетворения, в частности и то, которое возникает при воздействии трагического искусства.

При таком расширительном толковании эта функция естественно связывается с теми переживаниями удовольствия или неудовольствия, удовлетворения или неудовлетворения, которые всегда сопровождают интуитивный вывод о правильности или неправильности данного синтетического суждения, безразлично в науке или в искусстве. Как обсуждалось в гл.5, если речь идет об истинах, для утверждения которых критерий практики применить трудно (этические истины) или невозможно (суждение красоты), критерий удовольствия (Wohlgefallen) особенно существен.

Художник усматривает некоторую обобщающую идею (что он отнюдь не обязательно формулирует сознательно), находит синтетический образ, порождающий множество ассоциаций (опять же в основном неосознаваемых), и это синтетическое интуитивное обобщение дает ему род того самого "удовлетворения", которое возникает, как отметил Кант, при "рефлектирующем суждении" - при всяком усмотрении общего во множестве разнородных объектов. Но эта же самая интуитивная идея должна возникнуть у того, кому это искусство адресовано. Он, реципиент, ведомый художником, должен сам осуществить такое же интуитивное усмотрение (иначе как же он может проникнуться его авторитетом?). Этот творческий акт успешно осуществляется, если реципиент усматривает единство множества ассоциаций, увиденных фактов и пережитых им или полученных "через вторые руки" (из литературы и т.п.) впечатлений и соответственно сам испытывает удовлетворение от этого обобщения. Только при этом он будет убежден. Следовательно, "удовольствие" или, точнее, глубокое удовлетворение от восприятия произведения искусства (в частности, и трагического), удовольствие, глубоко и принципиально отличное от чисто физиологического (например, от вызванного электрическим раздражением соответствующего центра в мозгу или вкусной пищей), - необходимое условие успешного выполнения основной функции искусства, названной в гл.6. И наоборот, переживание удовольствия необходимо возникает, если искусство способно выполнить свою основную функцию (по вопросу о чувстве удовлетворения, возникающем при восприятии трагического искусства, см. также гл.11).