Михаил Петров - ЯЗЫК. ЗНАК. КУЛЬТУРА.

Его путь был иной. Скорее его можно уподобить пути средневекового подвижника. Каждый определенный отрезок времени – испытание воли.

Из Благовещенска, где родился Михаил Константинович, в 1940 г. он приехал в Ленинград и поступил в Кораблестроительный институт. Затем был Ленинградский фронт и работа разведчиком. Затем Военный институт иностранных языков, преподавание греческого. С 1954 по 1956 г. работал начальником кафедры Ростовского артиллерийского училища, откуда был уволен в запас. В Кораблестроительный он не вернулся, но корабль, пиратский корабль, стал для него моделью культуры: авантюрный дух корабелов сталкивал лбами разные традиции, способы жить, хитроумие и просто ум.

В 1956-1959 гг. М.К.Петров учился в аспирантуре Института философии АН СССР под руководством члена-корреспондента АН СССР М.А.Дынника, с которым разошелся во взглядах, потому диссертация "Проблемы причинности в классической античной философии" не была защищена. По окончании аспирантуры работал в Ейском высшем военном училище летчиков, где и была написана повесть "Экзамен не состоялся", своего рода трактат о "реализации научно разработанных планов перестройки общества" и роли научной критики в этом процессе. По странной иронии судьбы не философские труды, а философские идеи, переведенные на язык беллетристики, стали первым серьезным трудом Михаила Константиновича. В 1960 г. повесть с сопроводительным письмом была послана в ЦК КПСС. В письме М.К.Петров объяснял, что написана она на основании его записей, относящихся к поре его учебы в аспирантуре, и изображается в ней обстановка, сложившаяся в одном из учебных заведений в условиях культа личности Сталина. Что цель его, М.К.Петрова, – внести свою лепту в подготовку XXII съезда КПСС, в обсуждение программы партии и в разработку теории строительства коммунизма. Повесть он рассматривает как партийный документ, который может послужить началом откровенного предсъездовского разговора, необходимого для возбуждения в стране общественного мнения. Повесть была пропитана партийным духом, и, казалось бы, ничто не предвещало серьезных оргвыводов.

Поначалу их и не было. Повесть вместе с письмом вернулась в Ростовский обком КПСС, куда Михаила Константиновича пригласили, сделали некоторые замечания, сдали рукопись в архив и просили спокойно продолжать работу.

Была прелюдия весны Шестидесятых. Но и тогда, во время первого обновления после сталинского лихолетья, продолжали действовать старые стереотипы поведения. В начале 1961 г. М.К.Петров выступил на партсобрании с критикой в адрес руководства и порядков в училище. Руководство тут же затребовало из обкома повесть, против М.К.Петрова было возбуждено персональное дело. Его обвиняли в том, что он преподает иностранный язык по иностранным же журналам, а не по переводам из классиков марксизма. Подсчитывали количество книг, выписываемых из Москвы. Повесть послали на рецензию философу и литературоведу. Литературовед ограничился замечаниями, что не смеет судить о взглядах автора повести по взглядам героя. А философ, в то время сотрудник РГУ, дал им негативную, сугубо политическую оценку. На полях отзыва было помечено "троцкизма Впоследствии он, правда, сетовал" что не предполагал о целях рецензирования…

Но роль свою при исключении М.К.Петрова из партии рецензия сыграла. Формулировка исключения: "За недостойное поведение, выразившееся в написании и посылке в ЦК КПСС повести антипартийного содержания (выделено мной. – С.Я.)".

Известно, что в Средневековье рукописи сжигали. Сжигали и при фашизме, и мы называем это актами вандализма. Удивительно и то, что рукопись М.К.Петрова также была сожжена. Это не преувеличение и не фигура речи: вежливо его попросили принести ее для…

Михаил Константинович подал апелляцию на съезд. Лично ездил в ЦК. 18 июля 1962 г. Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, рассмотрев его ходатайство, "не нашел оснований для восстановления Петрова, исключенного из партии за антипартийные взгляды, несовместимые с пребыванием в Коммунистической партии, выраженные им в посланной в ЦК КПСС повести… В ней Петров устами ее героев выступил с клеветой на Коммунистическую партию, на советский общественный строй, на социализм и коммунизм, подверг ревизии учение марксизма-ленинизма. В повести нет положительных героев, которые разоблачили бы эту клевету на наше советское общество, нашу действительность".

Из Ейска Михаил Константинович уволился. Год перебивался переводами, а с января 1962 г. поступил в Ростовский государственный университет на кафедру иностранных языков преподавать английский. С января 1965 г. одновременно вел курс истории философии.

В июне 1965 г. университетская парторганизация при поддержке райкома возбуждает ходатайство о восстановлении М.К.Петрова в партии. Случай сам по себе был нетривиальным, ведь Михаил Константинович был исключен из КПСС в то время, когда многие в ней были восстановлены. Однако бюро Ростовского горкома решением от 4 марта 1966 г, отклонило его заявление о восстановлении. То же сделало и бюро Ростовского обкома "за отсутствием к тому оснований".

И все же он по-прежнему мог заниматься профессиональной деятельностью. Защитил диссертацию, первую в Советском Союзе науковедческую диссертацию "Философские проблемы науки о науке". Полностью перешел на преподавание философии, совершив к тому же еще один подвиг (по тем временам именно подвиг!), переведя роман-антиутопию Дж.Оруэлла "1984" на русский язык. Антифашистский пафос Дж.Оруэлла, соединенный с антисталинским настроем М.К.Петрова, дал двойной эффект: можно даже сказать, что с 1968 г. этот роман стал по-настоящему известен в нашей стране.

Был Михаил Константинович к тому же необычайно работоспособен. "Для тебя и для меня письменный стол – рабочее место. Для него – образ жизни", – так говорится об одном из героев, прототипом которого был М.К.Петров, в рассказе его друга Виталия Семина "Эй". И дальше: "Ученые труды его достигли таких размеров, когда удивляет, что это сделал один человек. Крупные специалисты считали его талантом. А мы сверх того могли примерить на себе его образ жизни. Сквозь этот образ многое светило нам ярче, чем через его работы. Дело, конечно, не в папиросах "Беломорканал"… Ему уже нельзя было сказать: "Курил бы поменьше". Кто-то из нас не курил совсем. Но результатов таких не достиг никто. И было еще одно. У такого беззлобного человека совсем не должно быть врагов. Однако неприятности его были обширны и разнообразны…".

Новые начались с концом Шестидесятых.

В 1969 г. журнал "Вопросы философии" открыл дискуссию по поводу методов изучения истории философии. Почему возникла дискуссия? История философии преподавалась в основном в русле идеи целе- и однонаправленного развития всех форм общественного сознания, при котором исключалась специфика разных типов культуры (например, западного и восточного), логического и мифологического способов познания, научного и традиционного. Во втором номере журнала была напечатана статья М.К.Петрова "Предмет и цели изучения истории философии", в которой автор подверг критике идущую от Гегеля теорию, согласно которой европейская история объявлялась абсолютом, приводящим к единому знаменателю все возможные альтернативы.