Иван Ильин - Понятия права и силы (опыт методологического анализа)

И вот, принципиально говоря, власть связана распределяющей справедливостью , и корыстное попирание ее никогда не проходит ей безнаказанно. Режим, поддерживающий без достаточных оснований несправедливые привилегии, есть режим противо-политический, он компрометирует достоинство государственной власти и подрывает волю к государственному единению. Такой режим не может быть прочен, ибо он сам воспитывает те центробежные силы, которые рано или поздно разложат его и поставят вопрос о самом существовании государства. И тогда – или политический союз погибнет, или же восстановится его сверхклассовая природа. Это можно выразить так, что всякое отступление власти от справедливости, всякое неудовлетворение духовно верного интереса граждан – должно быть открыто оправдано предметным указанием на политическую неосуществимость обратного : справедливый интерес может быть и должен быть оставлен без удовлетворения, или «урезан», или «отложен», если его удовлетворение угрожает самому существованию государства или наносит ущерб национально-духовному развитию. Нельзя вводить во имя справедливости такой государственный строй, который погубит самое государство или разложит и погасит духовную жизнь народа: ибо справедливость служит духу, а не дух – справедливости. Нелепо осуществлять политическое «внутреннее противоречие», зная заранее о его жизненной обреченности: не стоит бороться за справедливую жизнь с тем, чтобы погубить и справедливость, и жизнь. Имущественное уравнение, особенно в условиях капиталистического производства и при низком уровне правосознания, может послужить примером такой политической неосуществимости.

Таковы основные аксиомы власти. И можно сказать с уверенностью, что грядущая судьба государственности связана с их усвоением и осуществлением.

Все аксиомы власти могут быть по существу сведены к тому, что политика как живая деятельность служит всегда в конечном счете духу , ради него утверждая «правое право» и созидая государственное единение. Достойная и творческая жизнь человеческого духа остается высшею целью политики, а положительное право и государственная организация являются средством . Политика стоит на высоте только тогда, если она остается верна своей верховной цели. [102]Это означает не только то, что она должна служить ограждению и организации духовной жизни народа, но что самое это служение должно совершаться на путях, достойных духа и соблюдающих его законы . Нелепо прибегать к средству, убивающему цель; бессмысленно ограждать жизнь духа, попирая его сущность и угашая его огонь. Политика, убивающая духовную жизнь или хотя бы не содействующая ее воспитанию и расцвету, являет глубокое жизненное противоречие: она не только отрывается от своей цели, но пресекает источник своей собственной жизни и тем предает себя вырождению и гибели. Ибо политика в ее истинном значении творится лучшими, существенными и глубочайшими силами души, т. е. духом , и служит тому самому, чем творится. И потому она должна не попирать, а блюсти законы духа.

Духовным называется такое состояние души, которое является восприятием, переживанием и осуществлением верховной, объективной ценности. [103]Такое состояние, превращающее душу в живой орган Божией жизни, открывает человеку его назначение и в то же время указует ему подобающие и необходимые ему формы бытия . Притязания человека на эти, духовно необходимые ему формы жизни есть обоснованное, верное, правое притязание , или, что то же, оно имеет за собою естественное право . Отсюда уже ясно, что духовная жизнь немыслима вне правого права и что переживание естественного права как объективной ценности есть само по себе духовное состояние . Эту связь между духом и правом можно выразить так: необходимые формы духа составляют основы правосознания . Ибо тот, кто предметно переживает право, усматривает, что в основе его всегда лежит живое и правое притязание человека на духовность , или, что то же, притязание на известные духовно необходимые формы жизни . Но если необходимые и верные формы духа составляют основы правосознания, т. е. его необходимые мотивы и способы жизни , то теоретическое выражение придает им вид аксиом .

Аксиомы правосознания суть его основные истины , которым в жизни соответствуют основные способы бытия, мотивирования и действования . Всюду, где есть правосознание, там имеются налицо эти способы жизни, и чем зрелее правосознание, тем эти способы жизни оказываются сознательнее, устойчивее и в качестве мотивов сильнее и чище. Чем духовнее человек, тем вернее он законам своего духа; так что эти универсальные законы или способы жизни являются одновременно – и конститутивными формами человеческого духа, и в их чистом и целостном виде его нормами . Человек живет по этим законам даже и тогда, когда духовность вспыхивает в нем случайно, слабо или бессознательно; тогда он осуществляет их искаженно, нецелостно, смутно и беспомощно. Но в одухотворенной душе эти способы жизни и действия превращаются в главные и единственные, и тогда они слагают привычный и устойчивый уровень человека – его атмосферу, его характер, иногда незаметный и для него самого, и для других. Законы духа образуют тогда как бы художественную форму души, неотрывную от всех ее содержаний; эта форма незримо присутствует в каждом движении чувства, в каждом решении воли, в каждом проявлении и действии человека; душа как бы цветет и расцветает по законам духа, ибо они стали ее собственными законами. Нормы как бы становятся реальными способами жизни, и правосознание достигает своей законченной зрелости.

Такими аксиомами правосознания являются: закон духовного достоинства , закон автономии и закон взаимного признания .

Форма человеческой жизни определяется в основе тем, что человек есть не просто живое существо, и не только существо, одаренное душевными способностями, но существо духовное . Правда, на низшей ступени духовная природа человека остается в потенциальном состоянии и имеет вид пробуждающейся способности или зарождающегося, но предметно еще не определившегося влечения. Однако и в таком виде человеческая душа остается живым духовным существом , т. е. не только способностью к объективно ценным содержаниям, но и силою, имеющею необходимый для этих содержаний способ жизни. Человек, даже самый первобытный, таит в себе волю к духу, форму духа и способность к духу . [104]И именно этим утверждается первая и глубочайшая основа его бытия и его деятельности: присущее ему духовное достоинство и живое чувствование его в самом себе.