Michael A. de Budyon - ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

Молодость одинаково сильна И в хорошем, и в плохом. И в добром, и в злом; и в высоком, и в низком. Это не недостаток, это — оборотная сторона силы, красоты и интеллекта. В первой части мы видели как язычники самой основой существования которых было совершенствование силы, культ красоты и восхищение интеллектуальной мощью, были к III–IV веку полностью сметены христианами. Сила у белых сохранилась, но красота померкла, а интеллект почти исчез, — применения ему не было. Много говорят об агрессивности церкви времен рассвета инквизиции, но инквизиция — это зрелость церкви, ее "золотая осень". Церковь стала такой жестокой потому, что с годами оказывалась все слабее и слабее. Зверства инквизиции — оборотная сторона ее бессилия. Ведь если посмотреть объективно, она никак не отсрочила финал христианства, получавшего главные удары не извне, а изнутри. Так церковь шла к своей старости, а инквизицию (учитывая женский архетип христианства) можно уподобить разновидности климактерического помешательства. Времена с IV по X век являются аналогом пубертатного периода и именно тогда христианство стало таким, каким мы его знаем сейчас. У слабых и уродов пубертатный период всегда проходит тяжело; и те, и другие, видят что не вписываются в структуру нормальных межчеловеческих и межполовых отношений. Они начинают вглядываться в себя и впервые реально отдают отчет в том, что они не такие как все, точнее — они хуже чем все. И здесь срабатывают защитные реакции двух типов: оборонительная и атакующая. Первые — "уходят в себя", становятся воинствующими интровертами, ведут относительно замкнутый образ жизни, окружая свою персону себе подобными, посвящают себя целиком карьере и весьма часто достигают выдающихся результатов. Посмотрите, сколько существует анекдотов про тупых, смешных и хамоватых начальников, директоров, шефов, командиров в армии. А ведь это неспроста! Слыхивал ли кто анекдот про хорошего директора? Сомневаюсь… Я специально искал, но не нашел. Для вторых (атакующих) прорыв в любую власть от председателя домкомитета до первого лица в государстве — единственная их жизненная установка. Все подчинено только ей. Даже по ночам, когда к подобным кускам мяса валяющимся в своих постелях являются их отвратные изношенные души. Я проводил специсследование и выяснилось, что им даже сны не снятся! Зигги Фрейд, накатавший монографию "Толкование Сновидений", говорил что если человеку не снятся сны, он рано или поздно сойдет с ума. Зигги был не прав. Как обычно. Если недочеловеку не снится сон, ничего с ним не будет. Вся их жизнь без красоты, без силы, без интеллекта, напоминает некий эрзац, суррогат, а более правильнее — онанизм или сношение с резиновой куклой, отличия — несущественны. И подобно тому как импотент употребляя куклы воображает себя сверхмужчиной, а уродливая баба, покупая самый большой фалоиммитатор и узнавая "а не ожидаются ли поставки изделий еще больших размеров?" — крутой сексапильной красавицей на которую «упал» еще более крутой мужик, эти отбросы прорвавшиеся во власть и давая те или иные указания сильным, красивым или интеллектуалам, тоже воображают себя то одними, то другими, то третьими. Но воображением сыт не будешь. Нужно реальное наполнение. А его нет!

Онанизм ведомый подобным императивом был, кстати, одним из важных двигателей христианства в его «детскую» пору. Все наиболее известные проповедники времен становления (от апостолов до Августина) сохранили в своих трудах явно заметные элементы сублимированного онанизма. То что это именно так, видно из общения с молодыми (до 30 лет) современными его проповедниками как профессиональными, так и просто любителями. Как мы знаем, уроды, слабые, и лишенные интеллекта, неспособны любить никого, в том числе и себя. И если бы их всех изолировать на каком-либо острове и не давать возможность наблюдать силу, красоту и интеллект других, то каждое новое их поколение деградировало бы всё больше и больше, и в конце концов они бы полностью выродились, если бы какой-нибудь "вдохновенный пророк" не предложил бы им совершить коллективный акт самоубийства, что они бы наверное и сделали, доказательство тому — частые акты коллективных суицидов в тех или иных религиозных сектах. В любом случае, «страждущие» превратились бы в живых мертвецов, иссыхая от нескончаемой тоски. Но когда среди уродов появляется хоть один сильный, красивый или интеллектуал, в их рядах наступает смятение. Видя что такое торжество жизни, они также пытаются не стать гостями на этом торжестве и начинают устраивать свой смешной мелочный быт. Но не тут то было! Слабые не становятся сильными, уроды красивыми, а бессознательные интеллектуалами. Первые вообще склонны обходить последних. И вот такой среднестатистический слабый и уродливый дебил остается один и начинает «анализировать» причины своего бедственного душевного состояния, выплескивая нарастающее сексуальное напряжение в сеансах самоудовлетворения. Познакомившись рано или поздно с девушкой или женщиной, как правило такой же слабой и уродливой дурой, данный индивид не приобретает способности любить или быть любимым. И все идет по новому кругу. Индивид задает себе два вопроса: "кто виноват" (т. е. кто виноват в том что он вынужден заниматься онанизмом?) и "что делать" (т. е. что делать если меня никто не любит?). Большинство просто находят для себя нишу ведя примитивное с нашей точки зрения существование, называя его жизнью, но часть, понимая что таких любить невозможно, пытается заставить других полюбить себя. Сейчас именно эта публика — главные охотники за деньгами. Через деньги они всего лишь хотят купить любовь, купить бытие. Купить ее через власть, которую они понимают как сублимированную ненависть ко всем. Покупка любви посредством ненависти! Каково? Именно такие устраивают конкурсы красоты с целью выбрать топ-модель призванную заставить трепетать окружающих. Вот до какого убожества они доходят. Вот ключ к разгадке непонятной на первый взгляд доброты денежных мешков, вот одно из объяснений того, что однажды нувориш вдруг превращается в филантропа. Но это сейчас. Тогда же подобная публика чаще всего шла в священники. А как еще им было добиться чтобы пред ними преклоняли колена, целовали руки и ноги, исповедовались в «грехах»? Поэтому-то христианская церковь, в соответствии с законом о единстве и борьбе противоположностей, строжайшим образом запрещает онанизм, на который древние не обращали никакого внимания.

Однако пубертатный период у христиан прошел и началась молодость о которой и идет речь в этой главе. Молодость у законченного полноценного человека — это фаза жизни в которую хочется войти пораньше и остаться подольше. У несовершенного и неполноценного молодость проскакивает незаметно, как очередной и малоценный период. Именно таковой была молодость христианства. Не было в ней ничего, ни великих побед поднимающих статус европейских народов, не было элементарных достижений ни в науке, ни в культуре, ни в технике, ни в военном деле, при том что войны велись непрерывно. Даже Крестовые походы — не триумф христианства, а исключительно плод духовной и физической мощи народов участвовавших в них. И если признавать кого-либо святыми, то в первую очередь их.