Michael A. de Budyon - ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

Чтобы понять что получилось у черных, нужно вспомнить что их вывезли на американский континент когда их музыкальное творчество находилось на первоначальном (по Вагнеру) уровне. Пребывая в рабстве они усваивали музыкальные традиции белых приспосабливая их к своей манере исполнения. Их музыка была органическим воплощением коллективного духа, который, в отличии от личной души, может как усиливаться, так и ослабляться. Блюз был музыкой дремлющего духа, а джаз выражал его пробуждение из долговременной спячки, он стал музыкой негра освобожденного из состояния юридического рабства. И еще раз заметим насколько быстро он пришелся по вкусу белым американцам, значительно опередив чисто белую музыку кантри. Это служит дополнительным доказательством что в своем подавляющем большинстве белые переселенцы находились вне культуры, в отличии от черных, имевших хотя бы традиции. Но и джаз не мог существовать как доминирующий стиль долгое время, ибо черные, как расовая спайка, начали усиливаться от года к году. Еще раз процитируем Эдуард Шюре:

"У этой расы, могучей по свей физической выдержке, по страстной энергии и способности привязываться, религия являлась царством силы, которое поддерживалось страхом. Природа и Бог являлись сознанию этих младенческих народов не иначе как под видом дракона, страшного допотопного зверя, нарисованное изображение которого красовалось и на королевских знаменах и вырезалось жрецами над дверями их храмов".

Так вот, освобождение негров от рабства привело к тому что в продолжении трех-четырех поколений они утратили страх перед "страшным допотопным зверем" которого в Африке олицетворял жрец, а в Америке — белый рабовладелец. Рабовладелец же всегда налагает отпечаток своей ментальности на раба. И чем более он жестокий, тем более жестокими будут и рабы. В Риме и Греции рабы не начали резать рабовладельцев потому, что условия их существования были вполне терпимые. Когда рабство стало экономически нерентабельным, рабов превратили в колонов, т. е. в зависимых землевладельцев, что стало прологом феодальной экономики. Восстанье Спартака редкое исключение, оно не было не просто восстанием рабов, но восстаньем гладиаторов, привыкшим к убийствам. И нет ничего удивительного что черные в глазах белых сами начали превращаться в "допотопных зверей". Этот процесс сейчас на подъеме, но ему еще очень далеко до своего пика. А белые уже сейчас не знают что делать сдавая одну позицию за другой. И "страстная энергия" черного неизбежно потребовала принципиально нового музыкального воплощения. Каждая эпоха рождает свою музыку, соответствующую ее величию или низости. Блюзы и регтайм быстро исчерпали себя, не давая возможности полностью воплотить дух черной расы, закат джаза становился вопросом времени и явственно обозначился когда в начале 20-х годов когда появились биг-бэнды. Удивительно, но примерно то же происходило несколькими десятилетиями раньше в европейской классической музыке. Она вышла на свой максимально достижимый предел когда увеличивая размер оркестра уже нельзя было «выжать» из него образы более глубокие чем бетховенские или вагнеровские, хотя и тот и другой всегда пользовались весьма скромным оркестровым аппаратом. Она еще существовала как явление вплоть до начала ХХ века, но после 1900 года в ней не было создано ничего что заслуживало бы внимания, хотя бесконечными потоком появлялись разного рода экспериментаторы и "импровизаторы".

Экспериментировать начали и черные введя свингование, т. е. изменение ритмической техники, когда длительности нот делились произвольно. Можно сказать что это был шаг вперед в джазе, но в смысле эволюции музыки это было откатом назад. Свинг начался с Великой Депрессией и доминировал недолго — до окончания Второй Мировой войны. Пришедший ему на смену бибоп — уже был чистым "творчеством ради творчества" — верным симптомом заката — бопперам было наплевать на потребности массовой публики и они становились кумирами только узкого круга дегенератов от богемы, что их вполне устраивало. Еще через лет десять, джаз (само это слово появилось в 1915 году) был выброшен на помойку сохранившись в памяти только отдельных снобов-эстетов. Сентиментально-мазохические тексты и музыка полная грез соединенного с тусклым оптимизмом, неизбежно должна была отойти на второй план в момент, когда черные стали во всяком случае не слабее чем белые. Такой момент наступил в конце пятидесятых годов. Джаз окончательно и навсегда заглох, дав в конце своего развития толчок рок-н-роллу, впрочем, поднятому уже не черными а белыми, но ничего нового на смену джазу, как сугубо черной музыки, не приходило. Как позже выяснится, это было всего лишь затишьем перед бурей. В то же время начинается т. н. "движение черных за равные права". Надвигались сытые и веселенькие шестидесятые годы. Начались они вообще многообещающе. В столетнюю годовщину начала гражданской войны в космос полетел человек. Русский. Американцы бесятся от злобы, но единственное на что их хватает, так это на обещание побывать первыми на луне. Через полтора года разразился Карибский кризис, а еще через год убили президента Кеннеди. И если на место убиенного Линкольна, начавшего гражданскую войну, пришел вице-президент Эндрю Джносон (быстро законсервировавший черную проблему), то вместо убиенного Кеннеди при котором началаось движение черных за окончательное уравнение в правах, — вице-президент Линдон Джонсон. Совершенно очевидно, что никакой кандидат в президенты никогда больше не возьмет себе вице-президентом человека с этой самой распространенной американской фамилией. Именно Джонсон в 1964 году протолкнул закон окончательно уравнявший негров в правах с белыми. Закон, как бы к нему не относились белые расисты, был фактическим признанием и юридическим закреплением создавшегося положения: с черными уже нельзя было не считаться, вот почему они должны были быть поставлены в рамки закона. Другое дело что черных поставили в рамки белого закона, т. е. закона совершенно для них неестественного. Белые сказали свое первое слово привезя негров из Африки, они сказали второе дав им свободу, затем они сказали и третье уравняв их в правах. Больше белым сказать было уже нечего и теперь заговорили черные. Они, в отличии от белых, понимают только реальные вещи. И право для них — это то, чем они могут реально пользоваться. А с этим сразу же обнаружились сложности.

Негр не мог соперничать в интеллектуальной гонке с белым, не мог он составлять ему конкурента и во многих профессиях. Существуй везде интеллектуальный приоритет, черная конгрегация неизбежно начала задавать бы вопрос: а почему везде одни белые? Рационально черному невозможно было бы это объяснить, это примерно то же что пытаться растолковывать глухому что такое двойной контрапункт или слепому особенности игры света и теней в картинах Рембрандта. Но право как мы знаем компенсируется силой. А сила у черных была. И не просто была, но и усиливалась на фоне ослабления белых. Эмансипация черных совпала с эмансипацией сексуальных меньшинств (напомним: у черных нет столь четкой дифференциации полов). По городам маршировали гомосеки и лесбиянки, показывая что они тоже никакие не "твари дрожащие", а "право имеют". Это только начало. Скоро они будут усиленно продвигать тезис что все, абсолютно все внесшие полезный вклад в цивилизацию принадлежали к их розово-голубой тусовке. Мы относимся к таким заявлениям спокойно, ибо знаем: гомосекс и ложь неразделимы и всегда органически дополняют друг друга. Совпадение по времени этих двух эмансипаций не должно казаться простой случайностью: третье поколение утрачивая силу утрачивает и половую дифференциацию. Мы говорили о «женском» фенотипе черных, но и слабеющие белые все более и более превращались в двуполые аморфные белковые тела. И если коллективный образ черной конгрегации это негр-криминал, то единый лик белой — наглая агрессивная лживая садистка-лесбиянка. Чтоб это увидеть, даже не нужно особенно интересоваться внешней политикой, хотя если интересоваться — картина предстанет в еще более пышном цвете.