Герхард Фоллмер - Эволюционная теория познания : врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки

(Nietzsche, 1978, § 2)

Существуют научные дисциплины, которые включают время в сферу своего рассмотрения как нечто само собой разумеещееся: исторические науки. Так, историческое описание и историческая наука уже свыше 2000 лет занимаются событиями, которые переживали люди. Сходным образом палеонтология, археология или этимология с самого начала относятся к неповторяемым событиям и тем самым ко времени как к главному измерению их исследований.

Не так в других науках. Математика, физика и химия, а также психология и социология стремятся ведь формулировать свои положения именно так, чтобы они действовали повсюду и в любое время. Они находят законы, константы природы, инварианты, принципы сохранения. Биологическая систематика (Линней) видела свою цель в полном описании и упорядочении всех находимых растений и животных. Задача грамматики состояла в том, чтобы собрать и упорядочить все одновременно (синхронно) действующие правила языка.

Включение времени в контекст этих исследовательских областей, значительно расширяет их горизонт, силу их утверждений и когерентность. Кант и Лаплас в астрономии, Бюффон и Лайель в геологии создали первые значимые гипотезы о развитии планетной системы, соответственно, Земли. В биологии эволюционная мысль, благодаря Ламарку и Дарвину, привела к теории эволюции. Открытие закона звука (собственно, закона изменения звука, Раск 1818, Я.Гримм 1822) и историко-сравнительного метода открыло языкознанию, вместе с диахроническим способом рассмотрения, новое измерение.

Эволюционное мышление привело в большинстве случаев к новым взглядам. Для Линнеевской "Системы прирорды", из-за принятой константности видов, предикаты «похожий» и "родственный"(экстенсионал) были равнозначнывми. Сегодня они строго разделяются: родственые животные фактически имеют общего предка. Похожие животные — необязательно должны быть родственныи, а родственные необязательно похожими. Точно также в строении тела и поведении различают аналогичные и гомологичные признаки. Аналогичные структуры, случайно или в ходе приспособления к реальности, конвергировали (напр., глаза, стр.37); гомологичные структуры, напротив, сводятся к общему родоисторическому происхождению, являются родственными (напр., плавник, крыло, лапа, рука). Это различие действует также по отношению к культурным элементам, таким как письмо, символы. Также и языки бывают не только сходными, но родственными в генеалогическом смысле — они имеют даже целое "древо родства", разветвляютя и отмирают.

Фазы, которые проходят многие науки, по аналогии с физикой можно назвать статической, кинематической, динамической. Статика исследует законы, которые действуют в покоящихся системах, кинематика — поведение, зависимое от времени, динамика изучает силы, которые действуют в системах. Динамическая является последней и труднейшей стадией теории.

Так, заслуга Дарвина, вопреки распространённому мнению, состоит не в том, что он утверждал о развитии видов; до него это уже делали Эмпедокл, Бюффон, Ламарк, Е. Геоффрой Сент-Хилари и другие; в начале своего главного произведения "Происхождение видов", Дарвин перечисляет своих предшественников в "историческом обзоре о развитии воззрений на происхождение видов". То, чем мы обязаны Дарвину, есть открытие причин эволюции. Он первым выдвинул значимую и в сущности правильную теорию о факторах эволюции и обоснновал её с помощью огромного материала. Таким образом, он перевёл биологию из статической в динамическую стадию.

Переход из статической стадии в кинематическую или даже динамическую стадию многие науки осуществили лишь в последние два столетия. Космология даже лишь в нашем столетии стала наукой. Правильные мысли о строении мира высказывались, правда, уже в древности. Так, Эратосфен (290–215) высчитал охват Земли, а Аристарх Самосский (310–230) набросал даже гелиоцентрическую систему мира. Однако опытный базис, на который могла бы опираться эта гениальная система, отсутствовал.

Лишь с началом Нового времени, благодаря Копернику, Тихо, Кеплеру, Галилею и Ньютону, теории и наблюдения были объеденены в удовлетворительную картину. Знания астрономов распространялись постепенно на всё большие расстояния, на другие солнца, млечнный путь, спиралевидные туманности, скопления галлактик… Самые далёкие из открытых объектов (квазары), в соответствии с критерием красного смещения, удалены более, чем на десять миллиардов световых лет.

Возможность создавать теории о мега-мире появилась прежде всего благодаря Эйнштейновской общей теории относительности (1916) и открытию разбегания туманностей Хабблом (1924/1929). С тех пор не только философы, но также учёные дискутируют о конечности и бесконечности мира, о распределении материи в пространстве, о возрасте космоса(38).

Тем самым развивалась также космогония, относительно вопросов возникновения и истории мира. Мы можем сегодня предположить, "что основные черты универсума, который нам известен, есть результат эволюционного развития, который должен был начаться несколько миллиардов лет назад" (Gamow,1970,18). Тем самым время включается в сферу рассмотрения. Космогония есть кинематическое развитие космологиии. Она рассматривает образ космоса как фунцию времени, в то время как космология описывает мир только в одном временном пункте. Поэтому в космогонии имеется большое пространство для спекуляций. Об этом свидетельствует впечатляющее многообразие мифов в различных культурах. Также и в научных попытках объяснения работают с различными гипотезами. (Например, Дирак, Джордан, Дике полагали, что гравитационная «константа» зависит от времени и постепенно уменьшается).

Трудности в таких теориях очевидны.

Во-первых, мы не можем ставить эксперименты в космологии.

Во-вторых, у нас нет многих миров для сравнения, а только один, наш мир.

В-третьих, временное пространство, которое мы схватываем в нашем наблюдении, изчезающе мало по сравнению с миллиардами лет, которые предположительно составляют возраст космоса; мы обладаем, так сказать, только моментальным восприятием космоса.

Правда, мы видим каждый астрономический объект таким, каким он был ко времени эмиссии света, так как свету из-за его конечной скорости приходится преодолевать разное пространство, соответственно удалённости звезды или галактики, пока он достигнет Земли. Это значит, что "моментальное восприятие" каждого объекта оказывается в другом моменте. Этим способом мы можем вглядываться в прошлое универсума.

Две таких трудности существуют для нас также в астрофизике, науке о строении галактик и звёзд. Но здесь мы имеем, по меньшей мере, не один экземпляр, а много и напрашивается мысль, что эти экземпляры представляют собой различные стадии развития галактики или звезды. Имеются гипотезы о развитии галактик (Baade 1944/1960; Burbidge et al. 1957) и, начиная с работ Эддингтона 1926 г о внутреннем строении звёзд, теория их развития(39).