Ю. Сам-Самойлов - Вирус

— Тебе просто рассуждать, вообще ничего не умеешь. — Усмехнулась Светка. — Если по внешности судить, то стопроцентный сумасшедший. И играть нет нужды, дурака изображать. Маскироваться без потребности. Вылитый кретин.

— Цинично шутим? Лучшего не ожидал. Спасибо на добром слове. — Поклонился в пояс начальнице. — Что ж общаетесь, с дураком? Понимаю, по необходимости. Предлагай варианты.

— Ну… — Протянула Светка. — Так сразу и не скажешь…

— Боимся испачкать репутацию? В нашем плачевном положении, вариантов и средств — кот наплакал. Ни пищи, ни одежды, ни пуговиц — сиречь денежек. Продолжать экспедицию, не имеет смысла, если не пополним запасы любым способом. Или отбираем силой у прохожих и проезжих, или подают добровольно. Конечно можно заработать честным трудом, но где и как, не представляю.

— Отобрать силой? С ума сошел? Стать разбойницами — последнее дело.

— Но если нет других способов, почему и нет? Побираться стыдно, грабить — страшно. Пошли работать.

— Пошли думать и готовится к ночевке. — Перебила Светка. — Время позднее. Утро вечера мудрее.

— Ночь холоднее, голод не тетка, а к обеду дорога ложка. — Вздохнув, перечислил избитые истины. — Снова спать в сыром лесу, голодными и холодными? Новая ночь под открытым небом и лучше пойду в разбойники, чем ждать милостей, от Вашей милости. Хворост с ветками собирать?

— Правильно Вася. И дрова и траву.

Начальник работает головой, подчиненный отдыхает за веслами… Был бы Кузя — снял бы стресс, поплакался в жилетку, порыдал. Мудро поговорили за жизнь. Два мущинки, всегда найдут общую тему для обсуждения. Да и искать не надо, к бабам сведется. Кто, кого, когда и сколько — вечная тема, вечные ценности…

Отойдя от пустынной дороги, выбрали укромное место и стали готовится к ночевке. Руководство загрузило работой. То принеси, то отнеси. Но. Голова боится, руки делают. Руки заняты и мозгам меньше работы. Что день грядущий готовит, не задумываемся, но ночь обещала забавы.

Хваталки на висюльках, ноги на ходилках.

— Ты жив?

— Скорее нет, чем да. Чайник горячий?

— Недавно кипятил. Как шеф?

— Обещал убить, если через час не сделаем.

— Еще время есть выпить по чашечке кофе!

— Будешь должен двенадцатую ложку…

— Ростовщик проклятый, насыпай.

Ночь прошла без происшествий, озабоченный голодом организм молчал и мы, как два берега у одной реки, не пересеклись. Под утро, осуществил слабую попытку, дотронутся до Светкиной груди — чисто погреться, ребята, никакого злого умысла. Но получил жесткий отпор по рукам и локтем по животу. Не простила прошлой ночи. Обиделся и тоже уснул. Снились глупости, но что именно утром не мог вспомнить. Окоченел и замерз как суслик.

Начальство посинело от холода, но не подвинулась ни на дюйм. Блюдет и во сне реноме? Блюди, блюди. Заболеешь, ложки супу не подам. О господи! Хватит напоминаний о еде! Не поминай тарелку всуе…

Проснулись и встали с лежанки злые и раздраженные. Молча разошлись по кустам. Мальчики налево, девочки как обычно. Почему девочки всегда ходят направо? Вечно правы? Дело правое и победят? Уже победили. Интересный вывод.

Под облюбованным кустом, на земле лежали яйца. Маленькие, серенькие, но много. Семь штук. Четыре яйца мне, как нашедшему клад, три — остальным начальникам. Будем жить ребята! Жареная яичница обеспечена. Наклонился над гнездом, но неизвестно откуда взявшиеся птички, запорхали перед носом отчаянно чирикая. Ваши детки? Прочь отсюда пернатые, мы не виноватые. Гуманизм перебьется на изжоге, когда желудок голоден. Не слышите, бурчит живот? Вон отсюда! Я есть хочу, жить хочу! Облизнувшись на несостоявшуюся яичницу, пуская обильные слюни вернулся к костру, проклиная доброту и жалость. Конечно зря, но птичку жалко…

Светка вернулась без добычи. Хмуро отвела глаза в сторону и нехотя буркнула, соглашаясь со вчерашним разговором…

— Дуру и нищую, изображать отказываюсь. Будем грабить.

— Не лучший вариант, но согласен. Как действовать?

— Идем вперед, как услышим чье-то приближение, устраиваем засаду. Дальше действуем по обстоятельствам.

— А если купеческий обоз?

— Если бы, да кабы, то во рту росли грибы. — Отрезала Светка. Услышав о пище, одновременно сглотнули слюну. Смутились и отвели глаза. Сила воли есть, но сил терпеть — нет. Начальница отвернулась и бросила через плечо. — По обстоятельствам оценим, кто кого…

Дорога пустынная как и вчера вечером. Не желал торговый народ становится разбойничьей добычей. Или не знал. Пошли вперед, внимательно глядя под ноги и обходя лужи. Солнце поднималось выше, утренний холод отступал, и настроение медленно поднималось. Первой не выдержала тишины начальница.

— Что молчишь? Где привычное красноречие не о чем?

— Настроения нет.

— От голода?

— Вообще… — Неопределенно пожал плечами. — Утром увидел себя с новой стороны. Неожиданной. Сейчас мучаюсь, правильно ли поступил.

— Что натворил?

— Яйца пожалел. Птичьи.

— Нашел еду и промолчал?

— Родители яичные, громко и пронзительно чирикали. Две птички. Блин, как последний слюнтяй растрогался. Пожалел яичницу. Перед тобой стыдно. Оставил начальника голодом. Идиотский гуманист — зоофил.

— Действительно идиот. — Согласилась Светка, помолчав, грустно добавила. — Благородство решил проявить? Да, Вася. Удивил. Но другого поступка, не ожидала…

— Почему?

— По физиономии. Поговорить, красиво рассуждать — легко, а проявить твердость, волю. Слаб. Не орел.

— Разве плохо?

— А что хорошего? — Начальница в возмущении прибавила шаг. — В жизни, как в магазинной очереди, локтями работать, толпу расталкивать, к кормушке пробиваться, иначе останешься на обочине жизни.

— Чем моя обочина хуже, толкающейся очереди? Стоим в сторонке, наблюдаем. Не хочу как толпа. Не желаю.

— Голодным — благородным, лучше? Сдохнешь и других погубишь.

— Кого других? Один по жизни.

— А я? А Кузя? Стоишь, пыжишься в сторонке, другие должны картошку из огня таскать? Вася благородный, птичку жалеет? А птичка пожалеет? Птица личные интересы блюдет. За потомство борется. Выживает.

— Но я же птицу не взрослую пожалел, едва вылупившихся птенцов. Яйца жизни не видели, не нюхали, не летали.

— Понятное дело. — Светлана презрительно усмехнулась. — Брезгуем? Совесть, честь и чистые руки бережем? Пусть другие ручки пачкают? А я бы яйца принесла? Сожрал, не поперхнулся. Разве не права?

— Наверно права. Слопал за компанию. — Виновато согласился, признавая Светкину правоту. — Но убивать беззащитного птенца… Рука не поднялась… В следующий раз попытаюсь исправится. Честное слово.

— Сомневаюсь. Думаешь я жестокая, бессердечная охотница? Мне яиц не жалко? Но мы живем в мире, где приходится быть как мир. Если не мы съедим, то нас сожрут. Мир жестоко устроен. Плохо, хорошо, — не знаю, но в нем живу и ты живешь. Ты ничем не лучше. А я тебя. Надо играть по тем правилам, которые существуют, а не по тем которые случайно выдумал.