Ю. Сам-Самойлов - Вирус

Остаться, подискутировать на отвлеченные темы. Поболтать за жизнь, выпить перебродившего сока, вставить в рот горящую самокрутку. Многое узнать, понять, решить. Но хотел бы провести остаток короткой жизни на дереве? Длинной жизни. Как понял из слов, сидят давно. Существуют, отдыхают. Расслабляются. Целыми днями ничего не делать. Я бы смог? Не знаю, не знаю…

Раз, два, три, четыре, пять, иду искать. Мы идем на поиски пропавшего Кузи. Дорогого оболтуса Куртуаза — Куртуазика. Кукурузника. Он в беде — мы в дерьме. Выйдя на идиотские поиски любви, не только ничего не нашли, не выяснили, но и потеряли последнее. Пуговицы, продукты, одежду, надежду. Встреча с реальным миром, расстроила и напрягла. Все напрягает и отторгает. Плохо и нудно. Поблевать за углом, снять напряжение?

Минут пятнадцать шли молча. Светка обиженно виляла деловой походкой, выражая крайнюю степень раздражения, я плелся следом, думал о всякой фигне. Фигня крутилась вокруг обеда, завтрака и ужина. Признаемся честно — озабочен хлебом насущным. Отсутствием наличия. Со вчерашнего дня маковой крошки — соломки во рту нет. Одни слюни. Собачка Павлова. Дзинь звонок и полная кормушка мяса. Не жизнь, а малина. Клетка чистая, блох повывели из шкуры. Тепло, светло. Ну, иногда зарежут на хирургической операции, голову дополнительную пришьют, или еще какую гадость пришпилят великие на голову ученые. Дело-то житейское. Нам во имя высоких знаний, жизни не жалко. Во имя святого, для науки страдаем. Бр-р-р…

Нет. На дерево, на дерево, к собратьям по разуму, привычкам и отросткам. Пронумеровал слова, выпил соку, покурил, поспал, подумал. Непременно вернусь. Как Кузю найду, выполню поручение и к мужикам на дерево. Кстати, почему наша дорогая начальница не выполняет свои прямые обязанности, не кормит членов? Экспедиция — экспедицией, но не помешало бы подкрепится. ИСТИНА СТО ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ — НЕ БАРАН ЧИХНУХ!!!

Приступили к охоте и рыбалке. Наш штатный охотник, — сиречь дева Света приступила, а меня в очередной раз послали исполнять роль загонщика. Хорошая работа, не пыльная, но суетливая. Бегаешь кругами по лесу, гонишь зверя на затаившегося в засаде стрелка. Дурная скотина бежит сломя голову, к опасностям не принюхивается, прет напрямки через кусты. Главное выбрать правильное направление движения и крупного зверя не трогать, иначе меняешься местами с дичью. Ты бежишь сломя голову, не разбирая дороги, а громадная тварь по пятам, рогами вперед.

Хищников трогать не рекомендуется. Когти, зубы, хвост. За птицей не улетишь, остается ловить молоденьких подсвинков, зайков, лисов, муравьедов, безрогих косулей, бескрылых куропаток, ужиков, змей, мышей, червей, мотыльков…

Как отмечал выше, на голодный желудок, прыти прибавляется, а толку — нет. Опыт мал. Да у меня все маленькое… Несчастный, бедный загонщик. Сирота-сиротинушка.

Плюнули на живность, пошли на рыбалку. Еще хуже. Вода мутная, холодная. Крючков и сетей нет, Динамит и электричество отсутствует. Труба. Нет трубы. Больше способов охоты не знаю. Почему? Не пробовал.

Начальник вспомнил о невинной забаве — грибная охота. Ходишь по лесу, посвистываешь и под деревья поглядываешь. Ума не надо, достаточно внимательности и зоркости. Как объяснила Светка — гриб по питательности не уступает курятине, а по вредности — баранине. Удивительный факт — гриб не растение, а животное. Странно — ни глаз, ни желудка, ни ног, а туда же — в фауну прет. Боровичок-лесовичок, выходи, ку-ку. Лезь в корзинку, жрать хочу! Поганки, синявки, мухоморы, но белых нет. Не сезон охоты на грибы. Кругом облом.

Остается последнее дело — ударить по привычному, жвачному. Травушка — муравушка, вершки-корешки.

К вечеру вышли на пустынную дорогу. Плотно утоптанная, но в колдобинах и в лужах. Этакая лошадиная автострада. Начальница замерла на обочине, о чем-то размышляя. Прокашлявшись, подал голос, пытаясь примирится.

— О чем думаем гражданин начальник?

— Не мешай.

— Предлагаю идти прямо.

— Сама знаю. — Отрезала Светлана. — Вопрос стоит в другом. Как в драной одежде, появимся на людях?

— Имеем опыт. — Пожал равнодушно плечами. — Перед мужиками проблем не возникло, и другие обойдутся.

— Нашел, сравнение. — Светлана недовольно фыркнула. — Они дикари, а мы в приличное общество выходим. Разницу чувствуешь? Хотя, куда вам понять…

— Разумения нет, но догадываюсь. — Согласился с неоспоримым доводом. — Девы — люди цивилизованные и внешний вид им безумно важен. По одежке, демонстрируй ножки?

— Исподтишка издеваемся? Ну-ну. Кошка скребет на свой хребет…

— Света, ты не права, ничего издевательского ввиду не имел. Уточнил. Мне без разницы, я хастух вчера вечером постирал.

— И выйдешь к народу плоскогрудый, без макияжа и прически? Любой дуре станет ясно, перед ней мущинка.

— Любой нет, а только умной, кто историей интересуется. Вспомни, ты узнала что я мущинка, лишь как Флора Гербарьевна глаза открыла. Не думаю, что первая встречная дева, сообразит. Я же в халстухе, а под повязкой, отросток не виден. Безгрудый? Ерунда. Не все имеют пышные формы. Прическу поправим, одна проблема, глаза и губы не раскрашены. Явный просчет. Но и здесь найдем достойный выход. Будем изображать парий.

— Кого?

— Парий. — Терпеливо объяснил начальнице. — Отверженных и больных нищенок. Бомжих и бомжей. Помнишь у селянок на рынке, у входа? На них никто не смотрит, стесняются. Брезгуют. Кому приятно глядеть на отвратительных калек? А почему? Неприятно осознавать, что можешь оказаться на обочине. Но основной части народа нравится, что есть люди, которым живется хуже, чем им. Настроение поднимается и чувствуешь себя господином. Чем несчастнее калека, тем больше подают. Будем у прохожих подаяние просить, милостыни.

— Я, гордая дева, буду изображать нищенку? — Возмутилась Светка. — Не дождешься, лучше с голода умру, чем опозорю, честное имя.

— Давай не нищих, сумасшедших изображать. Еще лучше, больных на голову панически боятся. Кому приятно связываться с непредсказуемым существом? Ты ему спасибо, а псих камнем по голове? Ты инвалид, а психически больному, никакого наказания. Суд подчиняется закону здоровых членов общества, хотя разделяющая грань иногда туманна…

— Ты думаешь?

— Знаю. — С воодушевлением продолжил я. — Как подсказывает память, — больных на голову раньше считали блаженными. Вроде как у товарищей прямая связь с небом. Роль замечательная, хлебная. Без жратвы не останемся, а в чем ходить психу без разницы. Спрос небольшой. Голая гуляй — слово против никто не скажет, ну а мне придется в халстухе бродить, для маскировки. Мысленно представь, что блаженный — обычная работа, не хуже и не лучше других. Охотник, если брать по большому счету, заурядная, работа палача. И рыболов недалеко ушел. Мирный землепашец — типичный закоренелый убийца зерновых и бахчевых. Только одних животных, высокая мораль разрешает убивать, других запрещает. Но ты же не грузишься убийством беззащитных, безмозглых животных? Единорог бебекнуть не успеет, как безжалостно жизни лишишь.