Эвальд Ильенков - Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении

Дело оказывается, однако, не таким уж сложным, если это требование применить не как абстрактно формальное требование, не как абстрактный догматически предлагаемый "приницип", а в контексте действительного историко-материалистического анализа этих явлений, то есть опять-таки конкретно.

Это означает прежде всего то реальное обстоятельство, что подлинные всеобщие предпосылки и условия любой духовной сферы создаются совершенно независимо от нее, вне и до ее специфической истории. Процесс общественного труда и возникающие на его основе формы экономических отношений с неизбежностью вызывают появление и мышления, и искусства, и морали, и права и всего остального.

Рассмотрим лишь один пример, пример права, правовой нормы. Необходимым всеобщим условием возникновения любой правовой нормы является т.н. "фактическое отношение" -- как именуют юристы неправовой, чисто экономический факт. Это факт, как таковой, сам по себе, лежит вне компетенции правоведа. Это чаще всего факт, относящийся к сфере политической экономии.

Но все дело в том, что далеко не всякое экономическое отношение, не любое "фактическое отношение" порождает соответствующую правовую норму, а лишь такое, которое объективно нуждается в правовой охране, то есть требует насильственного подчинения воли индивидов. Иными словами, лишь такое экономическое отношение, которое с помощью нормы права утверждается затем как результат действия права. При коммунизме, например, именно потому отпадает необходимость права и само право как система правовых норм, что сама форма экономических отношений, коммунистическая форма собственности (как фактическое отношение) обретает такой характер, что не будет нуждаться в правовой форме своего утверждения.

Так что лишь такое экономическое отношение, лишь такой неправовой факт, который нуждается в правовой форме своего утверждения, является реальной предпосылкой и условием возникновения правовой нормы. То есть -- реальным условием правовой нормы оказывается всего лишь такой и только такой неправовой факт, который активно (то есть в качестве следствия применения права) утверждается и охраняется всей системой действующего права.

Если же то или иное "фактическое" отношение не нуждается в правовой охране и утверждении, не выступает как следствие применения права, то оно и предпосылкой права не является. В данном случае правовая норма вообще не возникает, а возникает моральная, нравственная или иная норма.

А это и означает, что реальной предпосылкой и условием появления правовой нормы всегда выступает только такое фактическое, экономическое отношение между людьми, которое правовой нормой утверждается как продукт, как следствие ее применения, и на поверхности выступает как следствие права, а не его "причина"...

В данном случае имеет место опять-таки факт диалектического оборачивания "причины" -- в "следствие", связанный со спиралевидным характером всякого действительного развития взаимообусловливающих друг друга явлений.

И именно этот реальный факт, будучи освещен и понят односторонне, лишь со стороны активного обратного влияния общественного сознания во всех его формах -- на общественное бытие, на сферу экономических отношений людей друг к другу и к природе -- и дает в итоге разнообразные идеалистические концепции.

На абстрактной абсолютизации этой стороны дела -- обратного активного воздействия мышления на все остальные сферы деятельности, включая экономику, и область производительного отношения человека к природе, -- и развилась гегелевская концепция, объявляющая в итоге и всю общественную жизнь человека, и даже самое природу "следствием", "продуктами" мышления в понятиях, порождениями логической деятельности "всеобщего разума"...

Именно факт относительной самостоятельности мышления, логического развития человека, благодаря которой мышление оказывает активное обратное влияние на все области деятельности человека (включая экономику), Гегель и фиксирует односторонне. И сама эта односторонность как раз и совпадает с объективно-идеалистическим толкованием вопроса об отношении мышления к бытию.

Гегель перевертывает отношение таким образом, что само воздействие природы на мышление (пассивная сторона отношения) выступает как продукт изначальной активности мышления, как факт "обратного воздействия" продуктов мышления -- на само мышление.

С этим связано у него то понимание, согласно которому мышление, сфера логической деятельности, есть такая сфера, которая обладает абсолютной самостоятельностью, и в этом смысле абсолютно "конкретна" внутри себя, вне всякого отношения к другому, то есть к природе. Мышление предстает как абсолютно замкнутая внутри себя сфера, саморазвивающая из себя, посредством чистого спекулятивного самодвижения, все богатство своих определений, всю систему форм логической деятельности.

Но эта абсолютизация -- как все у Гегеля -- не пустая беспочвенная выдумка, а абстрактно односторонне выраженная вполне реальная особенность любого относительно самостоятельного процесса развития, любого диалектически разворачивающегося процесса и его продукта -- исторически сложившейся системы взаимодействия.

Любое диалектическое развитие (а, следовательно, и его продукт развитая "конкретность") обладает спиралевидным характером, в ходе которого всякое условие превращается в обусловленное, причина -- в следствие, предпосылка -- в результат, внешнее -- во внутреннее. Дело в том, что только такое развитие способно создать, развить устойчивую относительно самостоятельную систему взаимодействия, развивающуюся на манер снежного кома, катящегося с горы.

В толковании логического развития человечества Гегель и выступает как идеалист потому, что он приписывает, вообще говоря, такой характер развития только мышлению и его продуктам, и отрицает его за любым другим продуктом в природе и обществе, в то время как эта особенность мышления представляет собою не что иное, как отраженную в мышлении особенность любого действительного процесса, всеобщий закон диалектики.

Но, как снежный ком, катящийся с горы, отнюдь не создает своим движением того снега, который наслаивается на него с каждым новым оборотом, так и мышление человека вовсе не создает на гегелевский манер той объективной реальности, которую это мышление отражает. Последняя всегда была, есть и остается реальной, вне и независимо от мышления сущей, предпосылкой и условием его деятельности.

Но в толковании Гегеля скрыто и мистифицированно выражено то реальное обстоятельство, что более развитое мышление вбирает в себя и перерабатывает в форму понятия гораздо более чувственно созерцаемых фактов, чем мышление, еще не успевшее развиться, еще не выработавшее сложнейшей системы логических форм, форм своей собственной деятельности. Это -- точно так же, как снежный ком в конце своего пути превращает в собственную массу гораздо больше снега, чем тот же шар, только что начавший свое движение с горы...