Алексей Маслов - Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием

12. Философ сказал: «Человек, не имею—щий дальних замыслов, без сомнения, под—вергнется близкой скорби».

13. Философ сказал: «Кончено, увы! Я не видал, чтобы люди любили добродетель так, как любят красоту».

14. Философ сказал: «Цзан Вэнь-чжун — ведь он незаслуженно занимал свой пост, по—тому что он знал о достоинствах Лю-Ся-хуэя и не служил с ним при дворе (т. е. не старался рекомендовать его своему госуда—рю)».

15. Философ сказал: «Если будешь тре—бователен к самому себе и снисходителен к другим, то избавишься от ропота».

16. Философ сказал: «Если человек во всяком деле не спрашивает себя „как же быть, как же быть?“, то и я не знаю, как с ним быть (как ему помочь)».

17. Философ сказал: «Трудно тем, кото—рые, проводя целые дни в компании, не об—молвятся словом о делах долга, а только лю—бят пробавляться своим хитроумием».

18. Философ сказал: «Благородный муж, признавая справедливость за основу своей деятельности, проводит ее при помощи правил и церемоний, проявляет ее в уступчи—вости и завершает ее искренностью. Вот это — благородный муж».

19. Философ сказал: «Благородный муж болеет о своей неспособности, а не о том, что люди не знают его».

20. Философ сказал: «Благородный муж скорбит, что по смерти его имя не будет прославлено».

21. Философ сказал: «Благородный муж ищет причины своих неудач в себе самом, а подлый человек ищет их в других».

22. Философ сказал: «Благородный муж важен, но не сварлив, общителен, но не партиозен (ни с кем не идет на сговор)».

23. Философ сказал: «Благородный муж не рекомендует людей из-за их хороших слов и не отвергает хороших слов из-за людей (т. е. потому, что они были сказаны людьми не—хорошими)».

24. Цзы-гун спросил: «Есть ли слово, ко—торым можно было бы руководствоваться всю жизнь?» Философ сказал: «Это — снисходительность; чего сам не желаешь, того не делай другим».

25. Философ сказал: «В моих отношени—ях к людям — кого я поносил и кого превозно—сил? Если кто и был превознесен мною, то не без испытания. Современный народ тот же, что и народ Трех династий, который посему также поступает по присущему ему закону справедливости».

26. Философ сказал: «Я еще застал, как историки оставляли сомнительные места в стороне (для исследования и исправле—ния) и как люди, имевшие лошадей, одалживали их другим для езды, — но теперь этого нет».

27. Философ сказал: «Льстивые речи за—путывают добродетель, а маленькое не—терпение расстраивает великие замыслы».

28. Философ сказал: «Когда все ненави—дят или любят кого-либо, необходимо под—вергать это проверке».

29. Философ сказал: «Человек может расширить истину, но не истина человека».

30. Философ сказал: «Ошибки, которые не исправляются, — вот настоящие ошибки!»

31. Философ сказал: «Я целые дни прово—дил без пищи и целые ночи — без сна, но на—шел, что одни размышления бесполезны и что лучше учиться».

32. Философ сказал: «Благородный муж заботится об истине, а не о насущном хле—бе. Вот земледелие, но и в нем скрывается возможность голода; а вот — Учение, в ко—тором скрывается и жалованье. Благород—ный муж беспокоится о том, что он не достигнет познания истины, а не о том, что он беден».

33. Философ сказал: «Если, достигнув знания, мы не в состоянии будем хранить его при помощи гуманности, но будем управлять без соблюдения внешнего досто—инства, то народ не будет уважать нас. Но если и знание достигнуто, и мы сможем хранить его при помощи гуманности, и бу—дем управлять с достоинством, но не будем вдохновлять народ при помощи обрядовых правил, то это нехорошо».

34. Философ сказал: «Благородный муж иногда может не знать мелочей, но может нести важные обязанности; между тем как мелкий человек не может нести важ—ных обязанностей, но он может проявить свое знание в малых делах».

35. Философ сказал: «Народ нуждается в гуманности более, чем в огне и воде; я ви—дел людей, умиравших от огня и воды, но не видел умиравших от того, что они были гу—манны».

36. Философ сказал: «В гуманности не уступай и Учителю».

37. Философ сказал: «Благородный муж прям и непоколебим, но не упрям».

38. Философ сказал: «Служа Государю, заботься о своем деле, а потом уже о жало—ванье».

39. Философ сказал: «Для Учения нет ка—тегорий».

40. Философ сказал: «Люди, идущие раз—личными путями, не могут работать вме—сте».

41. Философ сказал: «От слов требует—ся только то, чтобы они были понятны».

42. Когда учитель музыки капельмей—стер Мянь, представляясь Конфуцию, при—близился к крыльцу, то Философ сказал: «Здесь крыльцо». Когда музыкант подошел к рогожке, на которой обыкновенно сидел, он сказал ему: «Здесь рогожка». Когда оба сели, Философ объявил ему: «Здесь та—кой-то, а здесь такой-то». Когда слепой му—зыкант ушел, Цзы-чжан спросил: «Следует ли так говорить со слепым музыкантом?» «Да, это непременное правило для того, кто ведет слепого», — отвечал Философ.

1. Когда фамилия Цзи намеревалась сде—лать нападение на феодальное владение Чжуань-юй, Жань-ю и Цзы-лу, явившись к Конфуцию, сказали: «Цзи намерены всту—пить в войну с Чжуань-юй». Тогда Конфу—ций сказал: «Цю, на самом деле, не твоя ли это вина? Ведь Чжуань-юйский владетель сделан был владетелем горы Дун-мэн в ста—рину прежним царем, кроме того, владение его находится в пределах княжества Лу и владетель его есть подданный сюзеренного двора. С какой же стати нападать на него?» На это Жань-ю сказал: «Наш госпо—дин желает этого, а мы оба не желаем». Конфуций сказал: «Цю, Чжоу-жэнь говари—вал: „Покажи силу своего содействия, ос—таваясь на посту; не можешь — удались“. Если вожак не поддерживает в опасном месте и не удерживает от падения, то на что нужен он? Кроме того, твои слова оши—бочны. Когда тигр или носорог выскочат из клетки, или же черепаха и яшма будут изло—маны, находясь в шкафу, то чья это будет вина?» Жань-ю на это сказал: «В настоящее время владение Чжуань-юй сильно и смежно с городом Би; если теперь не взять его, впоследствии оно непременно будет предметом беспокойства для потомства фамилии Цзи». На это Конфуций сказал: «Цю, благородный муж не любит, когда люди умалчивают о своих корыстных побу—ждениях и непременно приискивают отго—ворки. Я слыхал, что правители государст—ва и главы домов не беспокоятся о том, что у них мало людей, а печалятся о неравно—мерном распределении, не опасаются бедно—сти, а опасаются смут; потому что при равномерном распределении богатств нет бедных, при согласии не бывает недостат—ка в людях, а при спокойствии — невозмож—но падение государства. Поэтому, если от—даленные народы не идут с покорностью, то для привлечения их следует заботиться о просвещении и нравственности, а когда придут, следует предоставить им спокойную жизнь, а не принуждать к военной службе. Теперь вы, Ю и Цю, помогаете вашему гос—подину, а отдаленные народы не покоряют—ся, и вы не в состоянии привлечь их; его госу—дарство распадается, народ удаляется и разбредается, и вы не можете сохранить его; а тут задумываете еще поднять войну внутри государства! Я боюсь, что опас—ность для Цзи-суня не в Чжуань-юе, а в сте—нах собственного дворца».