Александр Титаренко - Антиидеи

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 62.

Это рассуждение автора «Капитала» освещает, по существу, общее социально-историческое направление формирования личности как субъекта моральности, во всей ее «автономности» и одновременно взаимоответственности, общности.

Внимание, как известно, всегда эмоционально. Это может быть и положительно эмоциональное состояние – от признания своего успеха, чувства исполненного долга, восприятия прекрасного, радости встречи с любимыми. И отрицательное – в случае осуждения окружающими или наказания, угрызений совести и чувства вины за совершенный проступок, столкновения с безобразным, аморальным поведением, навязчивыми ожиданиями надвигающихся неприятностей и бед и т. д. Это и внимание, возбуждаемое важным для нас, но неизвестным еще фактом, событием, т. е. «ориентировочное» внимание. Значимость – ценностное, оценочно-императивное явление для человека, возбуждает его внимание не меньше, а может быть, больше, чем простая порция информационной новизны1.

1 См.: Моль А. Социодинамика культуры М., 1973, с. 71, 79.

Да и в новизне индивид – явно или неявно – всегда ищет нечто значимое (прежде всего – опасное или благоприятствующее) для своего состояния, умонастроения, дальнейшей деятельности, перспектив жизни. Внимание – поисковый настрой «чувств» и разума, позволяющий ориентироваться в мире окружающих человека ценностей. И чувства – его первичный, исходный источник.

Оценить роль моральных чувств особенно трудно еще и потому, что они интенсивно действуют в самых различных пластах психики человека. Значительнейшая доля их смысла и влияния постоянно располагается в подсознании. Отсюда – трудноуловимость значения этих чувств в индивидуальной рефлексии. Недаром индивиду порою кажется, что его внутреннее «Я» соткано из множества самостоятельных, трудноуправляемых сил, которые в совокупности и составляют незримую для окружающих жизнь его «души». Это самоощущение образно выразил в своих стихах шведский поэт Гуннар Экелеф:

Во всяком человеке – целый мир

слепых существ, невнятно возмущенных,

что правит ими изгнанный король.

В любой душе томится душ без счета,

и в каждом мире нет числа мирам,

и те слепые, нижние миры

живут и существуют – пусть незрело,

но существуют, как и я.- И мы, князья

и короли возможностей своих,-

мы сами подданные, пленники…

И наши чувства -

не более, чем слабый отголосок

любви и смерти этих сверхсуществ1.

1 Поэзия Европы. В 3-х т. М., 1979, т. 2, кн. 2 с. 477

Разумеется, поэтическое самоощущение «жизни» чувств в подсознательной сфере – это симптом, отражение реальной сложиости психической жизни человека. В действительности, как отмечал А. Н. Леонтьев, не все то, что находится в сознании, является одновременно и актуально осознанным – в непосредственном действии, поступке, намерении (при этом воспринимаемое и сознаваемое субъективно неразличимы в непосредственном самонаблюдении)1.

1 См.: Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с. 265, 245.

Согласно его позиции о «личностном смысле», отличном от простых значений и процедурных компонентов поведения, именно этот «смысл» и создает пристрастность психики человека на всех уровнях – от чувственного восприятия до мышления2.

2 См. там же, с. 153.

При этом дело не только в «переливе» чувственного из подсознания в сознаваемое, который происходит как бы «сам по себе» («верхние» этажи подсознания находятся в процессе постоянного взаимоперехода с «нижними» этажами сознания), а в том, что этот процесс складывается в практической жизнедеятельности человека, ею опосредуется и предопределяется.

Моральная избирательность, нравственная оценка и императивность формируются в результате совместной работы всех слоев психики человека: подсознательного, эмоционально-волевого, рационально-понятийного. В подсознании чувственное восприятие помечает поступки окружающих морально-положительными или морально-отрицательными знаками, непосредственно сливающимися с эмоциональными настроениями. Это исходная сенсорная установка нахождения и классификации ценностей по их личностному смыслу. Эмоциональная жизнь субъекта связывает этот чувственный материал, накопленный в индивидуальном опыте, с ориентациями на нормы, запреты, оценки, обязанности. Нравственные оценки и самооценки вместе с чувствами индивида закрепляют его жизненный опыт в стойкие ансамбли, составляющие нравственные основы его жизнедеятельности: привычные реакции на ценности во взаимоотношениях с другими людьми, скрытое или явное взаимоподчинение ценностей, их иерархия и т. п. Так образуются устойчивые стереотипы поведения, те нравственные позиции, которые предопределяют выбор человеком линии поведения. Со временем эти позиции и стереотипы становятся сформировавшимся моральным качеством личности, воспринимаемым в микросреде общения как совокупная целостность морального облика человека. Эта целостность, как и характер противоречивых процессов ее становления, носит конкретно-исторический характер, выступая в качественно разных формах на разных этапах социально-исторического развития личности, в том числе в условиях развитого социалистического общества1.

1 См.: Целикова О. П. Нравственная целостность личности. М., 1983, с. 109-110.

Таким образом, нравственные чувства являются тем динамичным полем психики индивида, которое обеспечивает единство сознания и подсознания в поведении человека. От них в значительной степени зависит состояние воли индивида и его готовность к действию. Горячие волны чувств доносятся до вершин самосознания человека, открывая ему подлинные побуждения, скрытую «диалектику» потребностей. Конечно, доносят не в полном объеме, а иногда и маскируют некоторые из них, вуалируя их благородными, но ложными мотивами, демонстрирующими видимую моральность поведения индивида. Однако это «поле» – не целина, где равно, по случаю, взрастают ценные злаки и сорняки одновременно. Здесь действует строгий судья – совесть, а плоды «поля» могут попадать и в лабораторию рефлексии, проходя через анализ самоосознания ответственности и долга. И эти же чувства, как живительные семена благородных поступков человека, уносят опять в подсознание ставшие непреложными для личности нормы поведения, ценностные ориентиры и запреты.

И среди нравственно-психологических механизмов жизни личности особенно важна интуиция – чувственная и рациональная. Эти две формы интуиции, доказательно различавшиеся видным советским философом В. Ф. Асмусом в процессе познания, действуют, на наш взгляд, и в моральном сознании, как оценочно-императивном отношении к действительности. Особенно велика роль интуиции в общении, особенно в таком интимнейшем и самоценном его компоненте, как сопереживание. Интуиция позволяет мгновенно определять свою нравственную позицию и находить верные нормативные оценки поведения окружающих. Она позволяет глубоко проникать в эмоционально-нравственное состояние, мотивы поступков и самочувствие другого человека. Без нее были бы невозможны полноценные личностные контакты, полнокровное течение общения. Даже по отдельному экспрессивному штриху состояния другого человека (жесту, слову, интонации, мимике и т. д.) она позволяет воссоздать моральную позицию и переживания другого человека, «реконструировать» его внутридушевный мир.