Карл Маркс - Собрание сочинений, том 13

Сравнивая таблицы А и Б, мы найдем, что британский экспорт значительно отстает от британского импорта и что эта диспропорция возрастает так же регулярно, как и величина экспорта. Это необычное явление толковалось некоторыми английскими писателями так, будто несчастные британцы влезают в долги к другим странам, или продают дешево, а покупают дорого, и таким образом часть продукции своей промышленности отдают в качестве подарка остальному миру. Дело же попросту заключается в том, что Великобритания получает в виде импорта из других стран некоторые доходы, сама не давая никакого эквивалента взамен, как это происходит при взимании в различных формах индийской дани и при получении других доходов в виде процентов на капитал, отданный взаймы в прежние периоды. Растущая диспропорция между британским импортом и экспортом доказывает поэтому только то, что Англия по отношению к мировому рынку развивает свою функцию заимодавца еще с большей быстротой, нежели свою функцию фабриканта и купца.

Из статей импорта четыре привлекают к себе внимание: драгоценные металлы, зерно, хлопок и шерсть. В прошлом динамика британского ввоза и вывоза драгоценных металлов не раз объяснялась в «New-York Daily Tribune»; так во время последнего торгового кризиса газета, на основании официальных цифр, доказала, что сумма банкнот Английского банка, находящихся в обращении, скорее уменьшилась, нежели увеличилась с тех пор, как начали эксплуатироваться новые золотые прииски [320]. Поэтому мы не будем возвращаться к этой теме, но ограничимся констатированием факта, который, насколько мы знаем, еще не был отмечен английскими авторами. О количестве металлической монеты, циркулирующей в стране, можно сделать достаточно достоверные заключения на основании деятельности национального монетного двора. Итак, с целью выяснить динамику металлического денежного обращения в Великобритании за время функционирования калифорнийских и австралийских золотых приисков, мы даем ниже таблицу, показывающую количество металлической монеты, отчеканенной на королевском монетном дворе:

Количество золотой, серебряной и медной монеты, отчеканенной на королевском монетном дворе (в фунтах стерлингов)

Мы будем сравнивать итоги, так как серебряную и медную монету нужно рассматривать как простые знаки, заменяющие золотую монету, так что для рассмотрения общего движения металлического обращения совершенно безразлично, находилась ли в обращении сама золотая монета или ее дробные части были представлены металлическими знаками.

Пятнадцать лет, которые охватывает вышеприведенная таблица, можно разделить на два почти равных периода; в первый период не чувствуется воздействия на Великобританию новых стран, добывающих золото, между тем как второй характеризуется быстрым приливом золота из новых источников. Первый период мы датируем с 1844 по 1850 г., а второй — с 1851 по 1858 год; 1851 г. замечателен тем, что в этом году начинается влияние золотых разработок в Новом Южном Уэльсе и Виктории, равно как огромным ростом поступления калифорнийского золота, которое с 11700 ф. ст. в 1848 г., 1600000 ф. ст. в 1849 г., 5000000 ф. ст. в 1850 г. выросло до 8250300 ф. ст. в 1851 году. Суммируя количество металла, превращенного в монету за период 1844–1850 гг., с одной стороны, и за период 1851–1858 гг., с другой, и вычислив затем среднюю годовую цифру за каждый период, мы найдем, что средняя годовая чеканка в течение первых семи лет равнялась 3643144 ф. ст., а за последние восемь лет она достигла суммы в 7137782 фунтов стерлингов. Таким образом, металлическое обращение Великобритании увеличилось почти на 100 % за период функционирования новых источников золота. Это, несомненно, доказывает влияние Калифорнии и Австралии на развитие внутренней британской торговли, но было бы совершенно неправильно заключить, что металлическое обращение увеличилось непосредственно под действием прилива нового золота. Обратное доказывается сравнением отдельных годов обоих периодов до и после открытия золота. Так, например, в 1854 г. чеканка падает ниже уровня 1845 и 1846 гг., а в 1858 г. она падает значительно ниже уровня 1844 года. Следовательно, масса золота, поступавшая в обращение в форме монеты, не определялась импортом золотых слитков. Но из импортированного золота большая часть обычно поглощалась внутренним обращением в продолжение второго периода, так как торговая и промышленная деятельность в общем расширилась; это расширение, однако, в значительной степени можно приписать воздействию новых стран, добывающих золото.

Написано К. Марксом 5 сентября 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5747, 23 сентября 1859 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, 5 сентября 1859 г.

Читатели, вероятно, помнят, что около года назад на страницах «Tribune» я сделал интересные разоблачения, касающиеся некоего Бандьи, его миссии в Черкесию и раздоров, возникших из-за этого между венгерской и польской эмиграциями в Константинополе [321]. Изложенные мною в то время факты попали затем в европейскую прессу, тем не менее никто ни разу не сделал попытки оспаривать их точность. Сегодня я намерен привлечь внимание ваших читателей к другой секретной главе современной истории. Я имею в виду связь, существующую между Кошутом и Бонапартом. Нельзя дольше терпеть такое положение, когда одни и те же люди одной рукой получают деньги от убийцы Французской республики, а другой поднимают знамя свободы, когда они одновременно играют роль и мучеников и царедворцев, когда, превратившись в орудие жестокого узурпатора, они все еще выставляют себя уполномоченными угнетенной нации. Я считаю настоящий момент тем более подходящим для обнародования давно известных мне фактов, что Бонапарт и его приспешники, а также Кошут со своими сторонниками в равной мере стараются скрыть эту сделку, которая не может не скомпрометировать одного перед монархами, а другого — перед народами всего мира.

Самые слепые поклонники г-на Кошу та согласятся, что каковы бы ни были другие его достоинства, ему, к сожалению, всегда недоставало одного важного качества — постоянства. В течение всей своей жизни он больше походил на импровизатора, получающего впечатления от аудитории, чем на творческую личность, налагающую на мир печать своих собственных оригинальных идей. Эта неустойчивость мысли не могла не найти отражения в двойственности его поведения. Несколько фактов могут проиллюстрировать правильность этого утверждения. В Кютахье г-н Кошут вошел в близкую liaison {связь. Ред.} с г-ном Давидом Уркартом и, сразу восприняв предрассудки этого романтического шотландца, без колебаний высказался о Мадзини как о русском агенте. Он официально обязался держаться в стороне от Мадзини, едва же он прибыл в Лондон, как образовал триумвират вместе с Мадзини и Ледрю-Ролленом [322]. Бесспорные доказательства этой двойной игры были представлены британской публике в переписке между Л. Кошутом и Давидом Уркартом, напечатанной этим последним джентльменом в лондонской «Free Press» [323]. В первой речи, которую произнес г-н Кошут, сойдя на английский берег, он назвал Пальмерстона своим задушевным другом. Пальмерстон через посредство одного весьма известного члена парламента {Дадли Стюарта. Ред.} сообщил Кошуту о своем желании видеть его в своем доме. Кошут потребовал, чтобы британский премьер-министр принял его в качестве правителя Венгрии, однако это требование было, конечно, с презрением отвергнуто. Со своей стороны г-н Кошут, через посредство г-на Уркарта и других своих знакомых, дал понять британской публике, что он отверг приглашение Пальмерстона по той причине, что, на основании тщательного изучения в Кютахье Синей книги о венгерских делах [324], он удостоверился в том, что Пальмерстон, этот его «задушевный друг», в тайном согласии с петербургским двором предал «дорогую Венгрию». В 1853 г., когда в Милане вспыхнуло подготовленное Мадзини emeute {восстание, мятеж. Ред.} , на стенах домов этого города появилась прокламация, обращенная к венгерским солдатам и призывавшая их стать на сторону итальянских повстанцев; под прокламацией была подпись Лайоша Кошута [325]. Когда emeute потерпело неудачу, г-н Кошут через посредство лондонских газет поспешил объявить эту прокламацию подложной, таким образом публично dementi {уличил во лжи. Ред.} своего друга Мадзини. Вопреки этому утверждению прокламация была подлинной, и Мадзини действовал в согласии с Кошутом.