Василий Розанов - В темных религиозных лучах. Купол храма

Еще и суд!! Ну, а объяснить дело, подняв другие горизонты на религию? Пожалуй, за это — тоже «суд», ибо таковое разъяснение уже означало бы «ересь». О, судьи! судите вы темных , судите и просвещение ; и неужели, неужели не найдется и на вас если не «судьи», то осуждения?.. В. Р-в.

Да уж он сам себя уморил ужаснейшим видом смерти, к какой приговаривали личных врагов лютейшие из средневековых деспотов-разбойников. Какого же еще хочет ему наказания К. Леонтьев? Но, виноват: Леонтьев, врач и писатель, принял тайный постриг на Афоне, жил долго в Оптиной Пустыни и умер в св. Троицкой Лавре. Таковые, как бы ни страдал человек и человечество, все хотят еще подсыпать «угольков» ему. В. Р-в.

Автор, профессор медицины, берет слово «секты», «сектант» в чисто паспортном смысле: не углубляясь в то, что, раз «секты» и «сектанты», все в одном и том же направлении , появляются и в XVII веке, и в XVIII, и в XIX, и на юге в пяти верстах от шумного городка Тирасполя, и в снежных пустынях Архангельского края, — то, очевидно, здесь уже не в «Ковалеве и его родных» дело, а в религиозном дуновении, которое захватило и Ковалева , — захватило Тирасполь, Архангельск, Россию, Грецию, части Сирии, Африки и всю Европу; но, захватив, «инде находит почву, покрытую камнем», инде «птицы (— иные впечатления, школа, книжки, житейские хлопоты) расклевывают зерно», — и только в некоторых местах, семьях, в единичных душах находит «почву добрую, глубокую, рыхлую», где привившись и свившись и вырастает… в тираспольские явления! «По плоду узнаем корень » — можно с грустью прибавить. В. Р-в.

Никакого горя, нужды, угнетения земными обстоятельствами не было. «Вольные смерти» — чисто по внутреннему порыву, по религиозному вдохновению ! В. Р-в.

«Старая вера», «ищем старую веру» — это у русских только «ищем истинную веру », «как заповедал людям Христос», «как Он, Батюшка, Спас Милостивый, хотел ». Проф. Сикорский опять берет старообрядчество как паспортную кличку — отказываясь углубиться не в свою тему. В. Р-в.

Значит — вековой достаток, вековой покой: о котором Бокль заметил, что «благосостояние способствует углублению умов и зарождению наук и философии ». Ковалев и его ближние пошли дальше «азбуки» и «складов» в Православии — и кончили тем, чем кончили. «И почва пышная, и солнышко грело»… В. Р-в.

Вот! Безбрачие , воздержание от имения, от порождения детей — есть первая или, скорее, сердцевинная ступень «сухого дерева», «огненной лестницы». Кто этим начал, и не остановится и будет последователен , уже непременно дойдет или до «самозакапываний» или до «самосожжения». «Если детей не надо, то почему я надобен? Кому ?!» Не надо молодых веточек, не надо плодов — и ствол тогда не надо. «Руби все сплошь». Очень последовательно. Но безбрачие — сердце христианства (девственное зачатие Иисуса, девство Бога-Иисуса, завет Его о девстве же, Матф., 19). — Поэтому — «руби все сплошь», ибо «Я победил мир », «ныне суд Князю мира сего» и « не любите мира, ни того, что в мире». Все это составляет самую суть Христова пути, до времени скрываемую от малосмысленных и постепенно открываемую (в монашестве) только углубляющимся. «Царство Небесное подобно жемчужине, нашедши которую купец продает все свое имущество , чтобы приобрести ее одну ». «Марфа, — ты заботишься о многом, Мария же избрала благую часть , которая не отнимется от нее», или, как сильнее сказано в славянском тексте — «избрала единое на потребу». Вот этих метафизичнейших мест Евангелия никак не удается и никогда не удастся затоптать или обойти сторонникам «любви к ближнему», «возлюби ближнего своего как самого себя» и прочих трюизмов, ничуть не новых и не оригинальных в устах Иисусовых. В речениях Иисуса мы должны различать чужие и свои, Его собственные : эти-то и есть главное, а не великолепные трюизмы Востока или аксиомы Ветхого Завета, попутно задеваемые, повторяемые. Так лесник, рубя лес, несет на сапогах листву леса же. Мы, мирские, — и собираем листочки с сандалий Иисуса: но монастырь знает, что делает, когда смотрит только на топор, заткнутый за поясом дровосека. В. Р-в.

Вот! Курсивы в тексте ставлю я, чтобы показать, что эти «сектанты», изуверы и «сумасшедшие» суть просто люди монастыря и монашеского духа , но огненно-увлеченные, в противоположность тепло-хладным «православным» (официальная церковь). Что касается обвинений в «сумасшествии» (психиатры, ученые, культур-трегеры), то ап. Павел за 2000 лет предусмотрел и отразил это обвинение: «В мире мы будем казаться безумными », «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрое, и — немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное». Вот перед такими метафизическими строками, заставившими все человечество воскликнуть: « Священное Писание! Новое священное Писание» — повалились целые библиотеки, а не то что «экспертизы» и «résumé» толпы медиков. Монахи знают, чему они смеются, когда смеются. Точнее, они знают, почему никогда не смеются. В. Р-в.

Буквально катакомбы! И никто-то, никто не зарисовал, не дал плана этих наших русских «катакомб»… В. Р-в.

Вот! Ну, а внешний вид иконописи православной? а черные иконостасы с изможденными лицами чтó говорят? чтó говорят напевы церковные ? Везде мрак. Вспомним грусть и трепет молитв — «От юности моея мнози борют мя страсти », «Се жених грядет в полунощи », вспомним — и тогда мы без труда поймем, что «обуреваемый страстями» юноша, девушка кинутся хоть через огонь навстречу «Полунощному», «Скорбному Жениху» и прильнут устами к его ранам, которыми Он иносказательно уже показал человечеству путь для соединения с Собою. «Он истек кровью за человечество , мы истечем кровью за Него », через кровь Он соединился с человечеством, мы через кровь же соединимся с Ним». Причем тут «сектантство», «секты»; это прямой путь Православия, не который зовут — но не грубо и прямо, а поэтически и иносказательно — все молитвы, напевы, посты, постничество, образа, все! Монастырь есть как бы Альпы христианства: а в Тираспольских плавнях поднялась острая игла этих Альп. В. Р-в.

И из монастыря гулять не ходят. «Тесное житие» есть продолжение поста, и как пост, так и монастырь, оба оканчиваются и завершаются в могиле . «Тесное, самое тесное житие! Три аршина длины, аршин ширины — жилище праведника , наконец-то праведника, коим сделался человек, став трупом ». Фанатики католицизма говорят: «cadaver esto» [«да будет мертвым» — лат .]; наши же по обычаю не договаривают, но любовно — как бабочка около огня — кружатся около этой же формулы. В. Р-в.