Фридрих Гегель - Наука логики

Если суждение обычно объясняется так, что оно есть соединение двух понятий, то для внешней связки можно, пожалуй, сохранить неопределенное выражение "соединение" и признать, далее, что соединяемые члены по крайней мере должны быть понятиями. Но вообще это объяснение в высшей степени поверхностно, и дело не только в том, что, например, в дизъюнктивном суждении соединено более двух так называемых понятий, а скорее в том, что объяснение значительно лучше, чем то, что подлежит объяснению; ведь то, что [здесь ] имеется в виду, вообще не есть понятия и едва ли даже определения понятия, а в сущности говоря лишь определения представления. При рассмотрении понятия вообще и определенного понятия было уже отмечено, что то, чему обычно дается это название, никоим образом не заслуживает названия понятия; а если так, то откуда же в суждении могут взяться понятия? Главное в указанном объяснении - это то, что оно упускает из виду самое суть суждения, а именно различие его определений, и еще в меньшей степени оно принимает во внимание отношение суждения к понятию.

Что касается дальнейшего определения субъекта и предиката, то уже было указано, что они, собственно говоря, должны получить свое определение именно лишь в суждении. Поскольку суждение есть положенная определенность понятия, указанные различия ей присущи непосредственно и абстрактно как единичность и всеобщность. - Поскольку же суждение есть вообще наличное бытие или инобытие понятия, еще не возвратившегося к тому единству, благодаря которому оно дано как понятие, [здесь ] выступает и чуждая понятия определенность противоположность бытия и рефлексии или в-себе-бытия. Но так как понятие составляет существенное основание суждения, то указанные определения по крайней мере столь безразличны, что, поскольку одно из них присуще субъекту, а другое - предикату, имеет место и обратное отношение. Субъект как единичное являет себя прежде всего как сущее или для-себя-сущее согласно определенной определенности единичного, - как действительный предмет, хотя бы он и был лишь предметом в представлении, - как, например, храбрость, право, соответствие и т. п. - предмет, о котором судят; напротив, предикат как всеобщее являет себя как эта рефлексия о предмете [суждения ] или же, вернее, как его рефлексия-в-самое-себя, выходящая за пределы указанной непосредственности и снимающая определенности просто как сущие, - [предикат являет себя ] как его в-себе-бытие. - Поэтому исходят из единичного как первого, непосредственного и возводят его через суждение во всеобщность, равно как и наоборот - всеобщее, сущее лишь в себе, нисходит в единичном до наличного бытия или становится чем-то для-себя-сущим.

Это значение суждения следует принять за его объективный смысл и притом как истинное значение ранее рассмотренных форм перехода. Сущее становится и изменяется, конечное исчезает в бесконечном; существующее возникает из своего основания, вступает в явление и погружается в основание; акциденция обнаруживает богатство субстанции, равно как и ее мощь; в бытии необходимое отношение выявляет себя через переход в другое, в сущности - через отражение в чем-то ином. Этот переход и это отражение перешли теперь в первоначальное разделение понятия, возвращающего единичное во в-себе-бытие своей всеобщности, тем самым определяющего всеобщее и как действительное. То и другое - полагание единичности в ее рефлексию-в-себя и полагание всеобщего как определенного - это одно и то же.

Но это объективное значение подразумевает и то, что указанные различия, вновь выступая в определенности понятия, в то же время положены лишь как являющиеся, т. е. что они не неподвижное, а присущи как одному определению понятия, так и другому. Поэтому следует принять субъект и за в-себе-бытие, а предикат, напротив, за наличное бытие. Субъект без предиката - это то же, что в явлении вещь без свойств, вещь-в-себе, - пустое неопределенное основание; как такой, субъект есть понятие внутри самого себя, которое становится различенным и определенным лишь в предикате; предикат, стало быть, составляет сторону наличного бытия субъекта. Благодаря этой определенной всеобщности субъект находится в соотношении с внешним, открыт для воздействия других вещей и в силу этого вступает в действие, направленное на них. То, что налично, из своего внутри-себя-бытия вступает во всеобщую стихию связи и отношений, в отрицательные отношения и перемены действительности, а это есть продолжение единичного в других [единичных ] и потому всеобщность.

Только что указанное тождество, состоящее в том, что определение субъекта в одинаковой мере присуще и предикату, и наоборот, имеет место, однако, не только в наших рассуждениях;

оно не только имеется а себе, но и положено в суждении; ведь суждение есть соотношение обоих; связка выражает собой то, что субъект есть предикат. Субъект есть определенная определенность, а предикат есть эта его положенная определенность;

субъект определен только в своем предикате, иначе говоря, только в нем он субъект; в предикате он возвращен в себя и есть в нем всеобщее. - Но поскольку субъект самостоятелен, указанному тождеству свойственно такое отношение, что для себя предикат не имеет самостоятельного устойчивого наличия (Bestehen), a имеет свое устойчивое наличие лишь в субъекте; он присущ субъекту. Поскольку предикат тем самым отличают от субъекта, он есть лишь некоторая порозненная (vereinzelte) определенность субъекта, лишь одно из его свойств; сам же субъект есть конкретное, тотальность многообразных определенностей, из которых предикат содержит [лишь ] одну; субъект есть всеобщее. - Но с другой стороны, и предикат есть самостоятельная всеобщность, а субъект, наоборот, лишь одно из его определений. Под предикат, стало быть, подводится (subsumiert) субъект; единичность и особенность не есть для себя, а имеет свою сущность и свою субстанцию во всеобщем. Предикат выражает субъект в его понятии;

единичное и особенное суть в нем случайные определения; он их абсолютная возможность. Если при таком подведении думают о внешнем соотношении субъекта и предиката и представляют себе субъект как нечто самостоятельное, то подведение относится к упомянутому выше субъективному акту суждения, в котором исходят из самостоятельности их обоих. В этом случае подведение есть лишь применение всеобщего к особенному или единичному, которое ставится под всеобщим на основании неопределенного представления как нечто количественно меньшее.

Если до этого тождество субъекта и предиката рассматривалось так, что, с одной, стороны, первому присуще одно определение понятия, а второму другое, с другой же - наоборот, то это тождество тем самым все еще лишь в-себе-сущее тождество; ввиду самостоятельной разности этих двух сторон суждения их положенное соотношение также имеет указанные две стороны, прежде всего как разные. Но истинное соотношение субъекта с предикатом образуется, собственно говоря, свободным от различия тождеством. Определение понятия само есть по существу своему соотношение, ибо оно нечто всеобщее; следовательно, теми же определениями, которыми обладают субъект и предикат, обладает также и само их соотношение. Оно всеобще, так как оно положительное тождество обоих, субъекта и предиката; но оно также и определенное, так как определенность предиката есть определенность субъекта; оно, далее, есть также единичное, ибо самостоятельные крайние члены сняты в нем как в своем отрицательном единстве. - Но в суждении это тождество еще не положено; связка дана как еще неопределенное отношение бытия вообще; А есть В; ибо самостоятельность определенностей понятия или крайних членов - вот в суждении та реальность, которую имеет в нем понятие. Если бы связка "есть" была уже положена как указанное определенное и наполненное единство субъекта и предиката, как его понятие, то суждение было бы уже умозаключением.