Георг Гегель - ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ

Этот момент негативного отсутствует в форме умозаключения рассудка, и потому такое умозаключение недостаточно на этой почве живого разума духа, - на почве, где, как истинный результат, значима абсолютная необходимость как нечто такое, что, правда, опосредствуется иным, но только снимая его, опосредствуясь самим собою. Итак, ход познания необходимости отличен здесь от процесса, каковым является сама необходимость, поэтому ход. познания - это не просто-напросто необходимое, истинное движение, а конечная деятельность, не бесконечное познание: содержанием ее, деятельностью ее не является бесконечное, ибо бесконечное существует только как вот это опосредствование самим собою через отрицание негативного.

У недостатка, вскрытого в этой форме вывода, как указано, тот смысл, что в самом доказательстве бытия бога возвышение духа к богу эксплицировано неверно.

Если сравнить то и другое - форму доказательства и религиозное возвышение, то возвышение - это, конечно, тоже выход за пределы мирского существования как только временного, изменчивого, преходящего; все мирское, правда, высказывается как наличное бытие, и все начинается с него, но, коль скоро оно определено как временное, случайное, изменчивое и преходящее, бытие его - не удовлетворительное, не истинно аффирмативное, оно определено как снимающее себя, как себя отрицающее. Наличное бытие не останавливается на этом определении - быть, но ему приписывается бытие не более ценное, чем небытие; определение такого бытия заключает в себе небытие его, иное его, а тем самым его противоречие, его разрешение, его гибель в себе. Если даже и может казаться или если даже может быть так, что это случайное бытие закрепляется, с одной стороны, для веры как некая наличность сознания, противостоящая другой стороне - вечному, необходимому в себе и для себя, как мир, над которым небо, то дело ведь не в том, что тут представляется двоякий мир, но в том с каким значением; а значение выражено тем, что один мир - это мир кажимости, а другой - мир истины. Но если, оставляя первый, к другому переходят только так, что тот, первый, все равно еще остается по ею сторону, при этом в религиозном духе все же не наличествует такая взаимосвязь, что этот мир будто бы нечто большее, чем только исходный пункт, что он будто бы утвержден как основание, которому подобает бытие, обосновывание, обусловливание. Всякое умиротворение, обосновывание любого свойства, напротив, перелагается в вечный мир, в мир самостоятельный в себе и для себя. В виде умозаключения бытие того и другого мира выражено одинаково и в одном тезисе логической взаимосвязи «Если случайный мир есть, то есть и абсолютно-необходимое», и в другом [тезисе], где высказывается предпосылка, что случайный мир есть, и в третьем выводе: «Следовательно, есть нечто абсолютно-необходимое».

К этим явно формулируемым высказываниям можно прибавить еще некоторые замечания. А именно: в последнем высказывании не может не бросаться в глаза связывание двух противоположных определений: «Следовательно, есть нечто абсолютно-необходимое».

Слово «следовательно» выражает опосредствование иным, а слово «есть» - непосредственность, то есть сразу снимает то первое определение, которое, как изложено, и было тем, из-за чего и объявлялось, что подобное познание такого предмета недопустимо. Но снятие опосредствования иным здесь наличествует только как таковое, тогда как изложение умозаключения явно высказывает опосредствование. Истина - это такая сила, которая наличествует и в ложном, и требуется только правильное внимание и пристальное вглядывание, чтобы истинное было найдено или, вернее, увидено и в самом ложном; истинное здесь - опосредствование самим собою через отрицание иного и опосредствования иным; такое отрицание как опосредствования иным, так и абстрактной, лишенной опосредствования непосредственности наличествует в словах «следовательно, есть».

Если один тезис таков: «Случайное есть», а другой: «Необходимое в себе и для себя есть», то мы рассуждали по существу в том смысле, что у бытия случайного совершенно иное по сравнению с бытием необходимым в себе и для себя значение; и, однако, бытие - это общее, это одно определение в обоих тезисах. Согласно этому, переход определяется не как переход от какого-то бытия к такому-то иному бытию, но как переход от одного определения мысли к другому. Бытие очищается от несоразмерного ему предиката случайности; бытие - это простое равенство с самим собою, а случайность - это простонапросто неравное в себе, противоречащее себе бытие, которое лишь в абсолютно-необходимом вновь восстанавливается в такое равенство с самим собою. Этим, следовательно, этот ход возвышения, или эта сторона доказательства, более Определенно отличается от указанной другой стороны, - то определение, которое надлежит доказать в ходе доказательства или которое должно быть результатом, - это не бытие; бытие - это как раз то, что у обеих сторон остается общим, что продолжается от одной стороны до другой. В другом же ходе, напротив, следует переходить от понятия бога к его бытию; этот переход кажется более трудным, чем переход от одной содержательной определенности, что обычно называют понятием, к другому понятию, по этой причине, как обычно кажется, более однородному, чем переход от понятия к бытию.

При этом в основе лежит представление о том, что бытие само не понятие, или идея; это противопоставление, где бытие поставлено для себя, изолированно, нам придется рассмотреть в подходящий момент, когда речь пойдет об этом доказательстве. Сейчас же нам еще не нужно брать бытие абстрактно для себя; если бытие общее двух определений, случайного и абсолютно-необходимого, то это сравнение и внешнее отделение бытия от них, и бытие прежде всего существует в неотделимой связи с каждым определением - бытие случайное и бытие абсолютно-необходимое; в этом отношении мы еще раз примемся за указанный вид [доказательства] и еще конкретнее выделим на его примере различие противоречия двух противоположных сторон - спекулятивной и абстрактно-рассудочной.

Указанный тезис высказывает следующую взаимосвязь:

Случайное бытие есть, и потому есть абсолютно-необходимое бытие.

Если мы возьмем эту взаимосвязь просто, не определяя ее ближайшим образом через категорию причины и тому подобное, то она будет лишь такой: случайное бытие одновременно есть бытие иного абсолютно-необходимого - бытия.

Это «одновременно» выступает как противоречие, которому противопоставляются два тоже противопоставленных тезиса, служащие его разрешениями; первый: бытие случайного - это не его собственное бытие, но только бытие чего-то иного, а именно, в определенном виде, его иного, то есть абсолютно-необходимого; второй: бытие случайного - это только его собственное бытие, а не бытие иного - абсолютно-необходимого.