Юнг Густав - «Дух Меркурий»

Поздние латинские авторы. Эти тексты образуют основную группу и датируются временем с XIV по XVII вв.

Тексты на национальных европейских языках. XVI–XVII вв. После этой даты упадок алхимии становится совершенно очевиден, поэтому тексты XVIII в. использовались мной лишь в виде исключения.

В первую очередь и практически повсеместно под Меркурием понимается hydrargyrum (Hg), по–английски mercury, ртуть, или <���живое серебро>, argentum vivum (по–французски vifargent или argentvive). В таком качестве Меркурий зовется (обыкновенным) и (сырым, необработанным). Как правило, проводилось строгое различие между этим Меркурием и , отчетливо выраженной арканной субстанцией. Иногда считалось, что <���философский Меркурий> присутствует в , иногда — что это toto genere отличная от него субстанция. Она–то и есть подлинный объект алхимической процедуры, а вовсе не обыкновенная ртуть. Hg, вещество текучее и быстро испаряющееся, определялась из–за этих своих качеств и как вода [27] . Часто о ней говорили: (вода, что не мочит касающегося) [28] . Другие обозначения - (вода жизни) [29] , (белая вода) [30] и (сухая вода) [31] . На последний термин я хотел бы обратить особое внимание: он парадоксален, а природа обозначенного предмета характеризуется именно парадоксальностью. Термины (семижды дистиллированная вода) и (тонко–водянистое тело) [32] ясно указывают на сублимированную (<���духовную>) сущность философского Меркурия. Многие трактаты называют Меркурия просто водой [33] . К учению о (коренной влаге) отсылают такие обозначения, как (белая влага) [34] , (влага наипостояннейшая, несожигаемая и маслянистая) [35] , [36] . Говорится также, что Меркурий возникает из влаги подобно пару (чем опять–таки указывается на его <���духовную> природу) [37] , или что он <���правит водой> [38] . Столь часто упоминаемая в греческих текстах ???? ????? (божественная вода) - не что иное как hydrargyrum [39] . Понимание Меркурия в качестве арканной субстанции и золотой тинктуры засвидетельствовано наименованием и описанием воды как (посоха гермесова) [40] .

Многие трактаты называют Меркурия просто огнем [41] . Он <���огонь элементарный> (ignis elementaris) [42] , <���наш надежнейший природный огонь> (noster naturalis ignis certissimus) [43] : слово <���наш> указывает на его <���философскую> сущность. Aqua mercurialis [меркуриева вода] названа даже <���божественным> огнем [44] . Огонь этот <���сильно дымит> (vaporosus) [45] . Вообще, Меркурий — единственный огонь во всем процессе [46] . Это <���огонь незримый, тайно–действенный> [47] . В одном тексте говорится, что <���сердце> Меркурия — на Северном полюсе, и он (Меркурий) подобен пламени (северному сиянию!) [48] . По свидетельству другого текста, Меркурий <���есть вселенский искрящийся Огонь, исполненный Духа Небесного> [49] . Это место особенно важно для истолкования Меркурия, поскольку связывает его с понятием lumen naturae, этого мистического источника познания, уступающего лишь святому Откровению Писания. Гермес снова выходит на сцену в своей древней роли бога откровения. Хотя lumen naturae, изначально дарованное Творцом своим созданиям, по природе не противно Богу, все же сущность его воспринималась как нечто принадлежащее адской бездне, поскольку ignis mercurialis связывался также и с пеклом преисподней. Сдается, однако, что наши <���философы> не понимали ад и пламя адское как нечто абсолютно внешнее по отношению к Богу или ему противное, но, скорее, воспринимали их как внутренний компонент самого Божества — именно так и должно быть, если усматривать в Боге coincidentia oppositorum. Иными словами, понятие всеобъемлющего Бога с необходимостью должно включать в себя его противоположность, хотя <���совпадение> это не должно быть чересчур радикальным, ибо тогда Бог перечеркнул бы самого себя [50] . Вот почему принцип совпадения противоположностей должен быть еще дополнен принципом абсолютной противоположности, чтобы стать полностью парадоксальным и вместе с тем психологически значимым.

Меркуриев огонь полыхает в <���центре земли>, или в чреве дракона, где он находится в текучем состоянии. Об этом пишет Бенедикт Фигул:

В другом трактате говорится, что огонь этот есть <���тайный огонь преисподней, чудо света, система высших сил в нижних пределах> [52] . Меркурий, природный свет откровения, есть также адское пламя, которое чудесным образом оказывается не чем иным как составом, или системой, высшего, т. е. небесных или духовных сил, в нижнем, т. е. в хтонической области нашего материального мира, который уже во времена св. Павла считался отданным во власть дьявола. Огонь преисподней, подлинная энергия зла, предстает здесь четко соответствующей противоположностью всего высшего, духовного и благого, но каким–то образом обладает, по сути, тождественной со всем этим субстанцией. После этого нас уже не может шокировать высказывание другого трактата о том, что Меркуриев огонь есть то пламя, <���в котором Бог горит божественной любовью> [53] . Пожалуй, мы не погрешим против истины, сказав, что в разбросанных тут и там замечаниях такого рода чувствуется дух истинного мистицизма.

Поскольку Меркурий сам — огненной природы, то пламя не причиняет ему никакого урона, он остается в нем в целости и сохранности; здесь он в своей родной стихии [54] , как саламандр [55] . Излишне напоминать, что с ртутью дело обстоит совсем иначе — она испаряется под действием жара, и алхимики с давних пор отлично это знали.

Из содержания двух предшествующих главок должно стать ясно, что, если бы Меркурий понимался только как Hg, не потребовалось бы всех этих иносказательных обозначений. Тот факт, что необходимость в них все–таки возникает, как мы видели это уже на двух примерах (<���вода> и <���огонь>), недвусмысленно свидетельствует о недостаточности какого–либо простого, не вызывающего разночтений термина для обозначения загадочной сущности, которую имели в виду алхимики, говоря о Меркурии. Определенно, это была ртуть — но совершенно особая ртуть, <���наш> Меркурий: эссенция, влага или принцип, кроющиеся за химическим элементом <���ртуть> или где–то внутри него, — именно то непостижимое, завораживающее, раздражающее и ускользающее нечто, которое притягивает к себе бессознательную проекцию <���Философский> Меркурий, этот (беглый раб) или (бегущий олень), есть в высшей степени насыщенное бессознательное содержание, которое, как можно видеть уже по двум предшествующим главкам, угрожает разветвиться в целый пучок всеобъемлющих психологических проблем. Понятие опасным образом разбухает, делается все более растяжимым, и мы начинаем подозревать, что растяжению этому конца–края не будет. Вот почему мы не хотели бы на основании нескольких приведенных выше намеков раньше времени привязывать это понятие к какому–то определенному значению, но для начала удовольствуемся констатацией того, что <���философский> Меркурий, столь дорогой сердцу алхимика как арканная субстанция превращения, явно представляет собой проекцию бессознательного, каковая имеет место всякий раз, когда пытливый ум, поглощенный исследованием какой–либо неизвестной величины, выказывает недостаток необходимой самокритики