Михаил Лифшиц - Диалог с Эвальдом Ильенковым (проблема идеального)

О том, что действие (Ильенков, Михайлов) не является чем — то средним между телом и духом, не решает проблему. Кстати, действие тоже может быть эпифеноменом, грань проходит между истинным (действием, сознанием) и чисто кажущимся или внешним или даже ложным.

Михайлов (а по существу — Ильенков). Вы говорите, что принять за исходный пункт не созерцание, а движение органа зрения — это значит решить психофизическую проблему. Но —

если созерцание как эпифеномен физиологии организма не тождественно с восприятием внеш–338

него тела, с cogitatio, то и движение органов тела тоже есть эпифеномен. Во — первых, не хотите же вы сказать, что ощущение красного тела есть материальное движение глаза по красному телу? Ведь ощущение как психическое явление не материально. Во — вторых, «скольжение глаза по форме» есть метафора ничем не лучшая, чем «отпечаток» стоиков, и, во всяком случае, не лучшая, чем «отражение», «зеркало».

Если вы не находите среди нейронов etc. никакого образа красного тела, то ведь и в самом теле его нет, а есть только движение и отражение (в физическом смысле) волн определенной длины и поглощение [? — неразб. — ВА] других. В этом смысле перед вами просто цепь физических и физиологических фактов. Однако откуда — то берутся форма предмета («форма» красного), да и движение. Ведь движение — тоже не материя. А раз вам приходится признать, что кроме физики и физиологии в смысле первичных качеств, включая сюда и плотность Локка, есть еще движение, форма и более широко — отношения, то нет ничего удивительного в том, что возможно и воспроизведение, повторение всего этого в чистом виде как свойство определенным образом организованной материи, как содержание этого свойства. И таким образом понятие образа в нас, в нашем сознании ничем не хуже, а во многих

отношениях гораздо вернее и ближе к фактам, чем ваше «скольжение по форме» и «соотнесение». Образ есть то же отношение, и находится он там же, где все прочие отношения в мире, то есть нигде, по той простой причине, что понятие местонахождения уместно в применении к физическому предмету, к отношению же лишь постольку, поскольку, взятое изолировано, вне всего комплекса отношений вселенной, оно там же, где и физические вещи, им связываемые. Так и образ находится там, где наш мозг и то, что он воспринимает. Не задавайте вопросов, подобных знаменитому [? — неразб. — В А] вопросу: где начало того конца, которым оканчивается начало?

Словом, «психофизиологическая проблема» не устранена и мы в том же положении, что и Декарт, Спиноза, Мальбранш.

Я имею в виду тот факт, что действие тела, во — первых, не произвольно, а вынужденно или просто автоматично. Если же оно произвольно, то опять же мотивировано определенным конгломератом фактических, физических условий, отношений. Чтобы оно было свободно, оно должно быть столь же адекватным внешнему бытию, как и сознание — созерцание, которое тоже не чистый эпифеномен, а содержит в себе теоретическое начало. Понятие свободного действия так же существенно, как

и понятие истинного познания, отражения объективного мира.

Это кроме того, что выделение действия нисколько не заполняет пропасть между психическим и физическим. Если это действие — физический процесс на уровне нейронов и волн, не говоря уже о мышечном движении, то оно относится к физическому миру, если же речь идет о том, что нужно включить в созерцание момент субъективности, активности сознания, — эта активность относится к миру духовному. Видимо, нужно что — то другое, чтобы преодолеть абстрактную грань между субъектом и объектом.

Отражение, зеркальность всегда для другого, самого себя без зеркала увидеть нельзя, разве что по частям. Мы видим отражение в зрачке другого, а не глаз видит это отражение, отражение есть именно видение.

Это только доступная и богатая содержанием метафора, когда мы говорим об отражении мира в сознании или о зеркале. Увидеть это отражение вы не можете, увидите только нейроны, но ваше «увидение» есть отражение нейронов. И выскочить из этого отражения (образа, мысли) никак нельзя.

Слова для объяснения факта cogitatio могут быть только описательными, а сам факт есть факт. Что такое сознание? Свойство материи и (по содержанию) воспроизведение, повторение, отражение ее. Не материя.

Подобно тому как сознание делится на «продукт» и «зеркало», сама объективная реальность имеет две ипостаси — причинную связь и сигналетизм, целое, мир отношений, дух материи; она сама является первым зеркалом, обладает отражаемостью (или не обладает ею). Так, например, сознание определяется бытием — оно продукт и определяется бытием как причиной, создающей определенную модификацию природного процесса в теле (через мозг), но это бытие социального бытия как причины нашего нервно — психического состояния не все и далеко не все. Есть еще бытие бытия как собственного зеркала (я имею в виду в данном случае социальное бытие). Например, одно дело сказать, что Толстой — продукт дворянского усадебного быта, и совсем другое — сказать, что его мышление и творчество есть зеркало русской крестьянской революции.

Очень важное различие двух сторон, двух ипостасей бытия, в том числе (но не исключительно) социального, может следовать непосредственно за установлением двух сторон сознания.

Если взять физиологический процесс в нашей нервной системе, то ему противостоит аналогичный, но чисто физический процесс в объективном мире вне нас. Это, собственно, даже не противостояние, а непрерывный ряд. Но для того, чтобы воспринимать и понимать этот ряд, нужно cogitatio человека. Оно именно и противостоит объективному миру, включая сюда и чужой мозг, не наш или наш каким — нибудь косвенным образом. И мы были бы в положении картезианцев с их двумя несмыкаю — щимися рядами, с их совершенно точным исключением перехода одного ряда в другой и воздействия физического явления на мысль или наоборот (Декарт в письме к шведской королеве признает, что это трудно). Но момент смыкания все же есть. В самом деле все материальные процессы, происходящие перед нами, состоят в изменении отношений, формы, возникновении и разложении определенных ситуаций (одним словом, в том, что теперь заново открыто под именем информации или структуры и что вовсе не ново).

Таким образом «психофизическая проблема» вовсе не состоит в противостоянии физического