Александр Пятигорский - Лекции по буддийской философии

Если говорить о ДД 1–5, то их содержание будет, конечно, психологическое, но только в смысле терминов, которых описывается психика. Последнее уже предполагает, что психика, как материал, предмет, может описываться (исследоваться, созерцаться, наконец) и как не-психологическое. В этом смысле Д 1, «контакт», занимает особое положение как все-таки более или менее «телесный», «материальный» контакт органов чувств с их объектами [об этом выше, в (D)], в этом отношении резко отличаясь от остальных четырех дхарм и приблизительно (и очень упрощенно) соответствуя «психике» в ее Павловско-Шеррингтоновском понимании. ДД 2–4, «чувствование», «восприятие в понятиях» и «сознательные интенции», выступают как три разных модальности одного и того же — «сферы сознания ума», которая и есть Д 5, «мысль» (citta), но не та, о которой мы говорим как о возникшей (utpanna), а та, которая возникает при возникновении первой. Тогда, возвращаясь к тому, что было сказано выше о солнце как объекте зрения, мы могли бы сказать: да, с точки зрения «контакта солнца (психологически — объекта зрения) с органом зрения», контакт не ментален, не сознателен и как таковой противостоит мысли (Д 5). На что буддийские учителя Абхидхармы тотчас бы возразили: но ведь у «контакта» не может быть точки зрения, она может быть только у «мысли». Таким образом, — и это и есть «дхармическая» философия — содержание, в нашей первой (да и второй) формулировке, может быть только мысленным содержанием. Иначе говоря, такая «телесная» дхарма, как контакт, может быть «телесной» (и дхармой!) только в соотношении с «мыслью» (Д 5), возникающей при возникновении мысли и в составе данного случая. При том, разумеется, что возникшая мысль, вместе со всем составом ее «случая» (включая «мысль» Д 5 и еще по крайней мере 8 дхарм, синонимичных мысли), сама возможна только как объект созерцания мысли йогической.

Все дхармическое разнообразие состава нашего «случая» (от Д «телесная легкость» до Д «правильное сосредоточение мысли» и от Д «ложные идеи» до Д «высшее знание») есть результат отбора того, что именно здесь и сейчас созерцается как дхармы. Отсюда возможность частного и чисто номиналистского определения: дхармы — это то, что называется дхармами (или перечисляется как дхармы) в (любом) данном случае возникновения мысли и во всех случаях, взятых вместе.

Первые 5 ДД соответствуют (точнее — изоморфны) пяти агрегатам (skandha, khandha) индивидуального существования, учение о которых составляет особый раздел буддийской философии сознания. Совсем вкратце об этом учении. Мы уже знаем, что «Я» как субъекта приписываемых ему фактов сознания, как особой «вещи», могущей существовать и вне этих фактов, — нет. Но что значит «нет»? Ведь в силу Взаимообусловленного Возникновения ничего нет, а все — возникает (или не возникает). Поэтому и реально существующего «Я» нет, ибо — как во всякой древней индийской философии — реально только сущее (sat), то, что не возникает, а есть и, таким образом, не связано причинно-следственной связью ни с каким другим событием, что также невозможно в силу универсальности Взаимообусловленного Возникновения. Значит, «Я» может фигурировать и в отношении возникновения только как условность языка, как именно идея (samjna), не имеющая своего коррелята не только в бытии, но и в возникновении. Тогда мы можем сформулировать «введение» этой условности следующим образом: то, что мы условно (или ошибочно — по другим текстам) называем «Я», — это пять агрегатов дхарм: (материальная) форма (ruра), чувствование (vedaпа), идеи (samjna, также вербализированное восприятие), энергии связи (samskaras, также волитивные акты) и сознание (vijnana).

Трудно себе представить — в не-буддийском описании, конечно, — более общее место или более избитую формулировку, которая повторяется в тысячах книг и статей о буддизме за последние два века. Только в смысле позиций Взаимообусловленного Возникновения и Возникновения Мысли она может быть объяснена философски. Вот одно из нескольких возможных объяснений: пять агрегатов — это то, как сознание (или мысль) себя конструирует, представляя себя одним сложным целым, состоящим из одновременно возникающих (действующих, работающих) элементов (мыслей, дхарм и т. д.). Это объяснение можно было бы, с нашей точки зрения, назвать объективным, поскольку оно возможно только на уровне другого сознания — то есть сознания, йогически наблюдающего другие, сознания и себя само как другое, — и поскольку наблюдаемое «конструирующее» сознание само себя не осознает как пять агрегатов и может ошибочно думать о себе как о «Я». И этим объяснением предполагается, что какие-то процессы мышления уже завершены и что к ним не будет возвращения в порядке бесконечных регрессивных рефлексий. Но вернемся к самим агрегатам. Д 1, «контакт» (phassa — букв, «осязание») здесь замещает работу всех органов чувств (кроме ума), соответствуя первому из пяти агрегатов, форме (ruра — в смысле «зрения»), и, как последняя, является единственной разновидностью агрегатных состояний дхарм, которая не мыслит (или не осознает). То есть и «контакт», и «форма» относятся к мышлению (и являются им!) как его пассивная сторона, как мыслимое (об этом в следующей лекции). Остальные 4 ДД буквально те же, что и 4 следующих агрегата. И там, и там сознание фигурирует как синтезирующий уровень, на котором мысль знает не-мысль (мыслимое) и от которого она может перейти к знанию не-мысли как мысли и себя как «не-Я». Это и есть то йогическое знание, в котором мысль созерцается как конструирующая себя в виде особого объекта — пяти агрегатов. Знание — как результат йогической объективации сознания, а не «Я» (ибо такого объекта нет, не говоря уже об одушевленном существе или человеке). Именно объективации, а не абстракции, хотя возможны случаи, когда философские результаты обеих будут одними и теми же.

Третье дополнение. Еще раз (последний) возвращаясь к тому, что было сказано о дхармах в первой лекции и об их содержании (или его отсутствии) — в этой, я хочу снова напомнить: сущность понимания дхарм (именно сущность их понимания, поскольку у них самих сущности нет!) в том, что мы идем от слова «дхарма», а не от его значения. Мы всегда уже знаем, что такое дхарма, в порядке ее йогически «предуготовленного» знания, которое реализуется как знание в нашем смысле только задним числом. Тогда мы говорим: «это — дхарма», «все — дхармы» и т. д.

Теперь несколько замечаний о философии возникновения мысли. Первое и, наверное, самое важное — это то, что всякая мысль есть возникновение мысли. Более того, только мысль возникает, ничто другое не возникает. Отсюда делается вывод, что возникновение — это только возникновение мысли. То есть все, что возникает, есть мысль. При всей тавтологичности последней формулировки, она имела очень интересные последствия для формирования и развития философии школ Большой Колесницы. Ведь здесь нет онтологического противопоставления мысли — не мысли. Потому, что нет онтологии. А онтологии не может быть в силу Взаимообусловленного Возникновения. Тогда единственно возможным будет противопоставление по признаку обусловленности: обусловленная мысль — необусловленная мысль (но никак не противопоставление, скажем, мысли тому, о чем эта мысль, поскольку мы уже знаем, что все ее объекты всегда уже включены в случай ее возникновения). Снятие этого противопоставления, об одном случае которого я буду говорить в следующей лекции, было весьма важным шагом в переходе от того, что я бы условно назвал буддийским «не-монизмом», к тому, что я бы столь же условно обозначил как буддийский «недуализм» в философии мысли.