Эвальд Ильенков - Наука логики

Слово (речь) и выступает здесь как первое орудие внешнего воплощения мышления, которое мыслящий дух создает «из себя», чтобы для самого себя (в образе другого мыслящего духа) стать предметом.

Реальное же орудие труда, каменный топор или зубило, скребок или соха, в составе этой конструкции начинает выглядеть как второе и вторичное — производное — орудие того же самого процесса «опредмечивания», процесса «опосредования» мышления с самим собой, как чувственно-предметная метаморфоза мышления.

Эта схема, яснее всего очерченная в «Иенской реальной философии», сохраняется далее и в «Феноменологии духа» и в «Науке логики». Состоит она в том, что «мыслящий дух» (или просто мышление) просыпается в человеке прежде всего как «наименовывающая сила» («Namengebende Kraft»), а затем уже, достаточно осознав себя в слове, приступает к созиданию орудий труда, жилищ, городов, машин, храмов и прочих атрибутов материальной культуры.

Таким образом, в слове и речи Гегель видит ту форму «наличного бытия» мыслящего духа, в которой тот выявляет свою творчески-созидающую силу (способность) раньше всего — до и независимо от реального формирования природы трудом. Последний лишь реализует то, что «мыслящий дух» открыл в самом себе в ходе проговаривания , в ходе диалога самого себя с самим собой. Но при таком освещении и сам этот «диалог» оказывается лишь монологом мыслящего духа, лишь способом его «манифестации».

В «Феноменологии духа» вся история и начинается поэтому с анализа противоречия, возникающего между «мышлением», поскольку последнее выразило себя, то, что в нем содержится, в словах «здесь» и «теперь» — и всем остальным, еще не выраженным в этих словах, его же содержанием. «Наука логики» тоже предполагает эту схему, содержит в своем начале ту же самую, только неявно выраженную, предпосылку, мышление, осознавшее и осознающее себя прежде всего в слове и через слово. Неслучайно поэтому и завершение всей «феноменологической» и «логической» истории мыслящего духа, ее возвращение к своему исходному пункту: своего абсолютно-точного и незамутненного изображения «мыслящий дух» достигает, естественно, в печатном слове — в трактате по логике…

Вся эта грандиозная концепция истории «отчуждения» (опредмечивания) творческой энергии мышления и «обратного присвоения» ею плодов своего труда («распредмечивания»), начинающаяся со слова и в слове же замыкающая свои циклы, как раз и есть та история, схема которой изображена в «Науке логики».

Разгадка этой концепции не так уж сложна, основанием всей сложной схемы служит старинное представление, согласно которому человек сначала думает , а затем уже — реально действует в мире. Отсюда и схема: слово — дело — вещь (созданная делом) — снова слово (на этот раз — словесно-фиксированный отчет о содеянном). А далее — новый цикл по той же самой схеме, но на новой основе, благодаря чему все движение имеет форму не «круга», а спирали, цикла циклов, «круга кругов», каждый из которых, однако, и начинается и заканчивается в одной и той же точке, в слове.

«Рациональное зерно» — и одновременно мистифицирующий момент этой схемы — легче всего рассмотреть сквозь аналогию (хотя это и больше, чем просто «аналогия») с теми метаморфозами, которые политэкономия выявила в анализе товарно-денежного обращения. Схема последнего выражается, как известно, в формуле: «Т — Д — Т». Товар (Т) выступает тут ж как «начало», и как «конец» цикла, а Деньги — как «посредующее звено» его, как «метаморфоза товара». Но в определенной точке бесконечно замыкающегося на себя — циклического — движения Т — Д — Т — Д — Т — Д… деньги перестают быть просто «посредником» — средством обращения товарных масс — и обретают вдруг загадочную способность к «самовозрастанию». Схематически, в формуле, этот феномен точнейшим образом выражается так: «Д — Т — Д*». Товару же, подлинному исходному пункту всего процесса в целом, достается их прежняя роль — роль посредника и средства, мимолетной метаморфозы денег, в которую они «воплощаются», чтобы совершить акт «самовозрастания». Деньги, которые обрели это таинственное свойство, есть Капитал , и в образе капитала Стоимость получает «магическую способность творить стоимость в силу того, что сама она есть стоимость» — «она внезапно выступает как саморазвивающаяся, как самодвижущаяся субстанция, для которой товары и деньги суть только формы» [12] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т.23, с. 165. . В формуле «Д — Т — Д*» стоимость предстаёт как «автоматически действующий субъект» [13] Там же, с. 164. , как «субстанция-субьект» всего постоянно возвращающегося в свою исходную точку циклического движения; «…стоимость становится здесь субъектом некоторого процесса, в котором она, постоянно меняя денежную форму на товарную и обратно, сама изменяет свою величину, отталкивает себя как прибавочную стоимость от себя самой как первоначальной стоимости, самовозрастает», и это происходит «на самом деле» [14] Там же. .

В «Науке логики» Гегель зафиксировал абсолютно ту же самую ситуацию, «только не в отношении «стоимости», а в отношении знания («понятия», системы понятий, «истины»). Фактически он имеет дело с процессом накопления знания, ибо «понятие» — это и есть накопленное знание, так сказать, «постоянный капитал» мышления, который в науке всегда выступает как терминологически зафиксированное «богатство знания», «понятие» в форме слова .

А отсюда и представление, совершенно аналогичное представлению о стоимости как о «самовозрастающей субстанции», как о «субстанции-субъекте», для которой товары и деньги — суть только метаморфозы, мимолетно-обретаемые и мимолетно-сбрасываемые ею «формы» ее «наличного бытия»…

Представим себе теперь экономиста, который пытается теоретически объяснить загадку «самовозрастания стоимости», взяв за исходный пункт своего объяснения Деньги, а не Товар.

В этом случае мы будем иметь абсолютно точный эквивалент гегелевской концепции развития мышления. Гегель с самого начала фиксирует «мышление» (мыслящее познание, «понятие») в словесной форме его «воплощения», его «наличного бытия», как осмысленно произносимое Слово. Реальные же вещи, созданные мыслящим человеком (орудия труда и потребления) в этой схеме неизбежно станут выглядеть как вторая и вторичная, производная, «форма воплощения» того же самого «мышления», которое сначала «оформилось» как Слово…

«Понятие», для которого слово и вещь (создаваемая человеком) оказываются лишь «формами» его «воплощения», мимолетно-пробегаемыми «метаморфозами», при таком объяснении и определяется как «автоматически действующий субъект», как «субъект-субстанция», как «саморазвивающаяся субстанция (= субъект всех своих изменений)»…