Георг Лукач - О двух типах художников

Все это, без сомнения, указывает на актуальность ленинской постановки вопроса и в наши дни. Не менее ясно, что в существующих условиях отдельные области идеологии тоже не могут быть свободны от пережитков капитализма, следовательно, и от бюрократизма. Достаточно напомнить недавнее постановление Центрального Комитета БКП(б) о партийной пропаганде: серьезное отставание работников теоретического фронта Центральный Комитет видит "в их боязни смело ставить актуальные теоретические вопросы, в распространении начетчичества и буквоедства, в вульгаризации и опошлении отдельных положений марксизма-ленинизма, в отставании теоретической мысли, в недостатке теоретического обобщения громадного практического опыта, накопленного партией на всех участках социалистического строительства" [12] "О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса. истории ВКП(б)". Госполитиздат. 1938, стр. 18. . Разве не следует из этой критики, что немалая часть работников теоретического фронта еще не свободна от пережитков "идеологического бюрократизма"?

Применимы ли эти слова к нашей художественной литературе? — Как известно, у нас есть целый ряд писателей, в чьем творчестве было бы просто смешно искать "бюрократические" тенденции. Советская литература, как целое, представляет собой одно из сильнейших орудий борьбы за подлинную социалистическую культуру. И даже к тем писателям, которые дают основание для критики в духе приведенной нами цитаты из постановления ЦК ВКП(б) о пропаганде, нельзя применять критику, направленную на другие идеологические области, без учета особенностей художественной литературы. Конечно, и в литературе есть обилие пережитков капитализма; но формы их здесь своеобразно усложнены и признаки редко проявляются непосредственно и прямо.

Дискуссия 1936 года о формализме и натурализме выяснила, что оба эти направления отражают пережитки капитализма, — или, лучше сказать, чтобы избежать возможности вульгарно-социологических кривотолков: пережитки буржуазного идеологического упадка. Несмотря на то, что природа формализма и натурализма чужда, враждебна социалистической культуре, оба эти антиреалистические направления имели одно время распространение в советской художественной среде.

И натурализм, и формализм выросли на почве буржуазной идеологии, потерявшей и желание и способность осознавать и правдиво изображать жизнь всего общества в целом. Художественные средства превратились вследствие этого в суррогат искусства (в "приемы", как их стали называть): ими ничего нельзя передать, кроме односторонне раздутых второстепенных деталей. Как могло случиться, что эти суррогаты искусства соблазнили многих, притом одаренных советских художников?

Социализм уничтожил все экономические и социальные основы капиталистического общества. И только буржуазные пережитки в сознании художников, культурная отсталость художников делают их доступными разлагающему влиянию декаданса, поддерживают в них интерес к мнимым эстетическим "новинкам" и "завоеваниям", продуцирующимся в искусстве империалистического Запада.

Эти симптомы отсталости в политической и общей культуре указывают на необходимость лучше, активнее работать над повышением общеидеологического и эстетического уровня художественных кадров и над художественным развитием масс. Ленин говорил, что бюрократизм, гнездящийся в советском аппарате, есть показатель того, что массы еще не прошли достаточную школу демократической жизни и еще не овладели умением управлять государством и фактически осуществлять свои права, отстаивать интересы социализма. Так и в искусстве. Наблюдающийся повсеместно быстрый рост массовой художественной культуры ведет к тому, что все виды антиреализма неизбежно утеряют всякую почву.

Параллель будет еще нагляднее, если мы подойдем к вопросу об антиреализме, ирреализме, псевдореализме и т. п. с эстетической стороны.

Мы сказали, что самая характерная черта бюрократического отношения к жизни — это равнодушие к содержанию жизни и к реальной связи ее отдельных явлений. Бюрократ живет в замкнутом мирке "самодовлеющих" форм, отдавая себя на волю их стихии. Но инерция, вредная стихийность проявляется и в области художественно-формального мышления.

Автор этих строк писал уже не раз о том, как невысока ценность художественных средств буржуазного декаданса. И все же эти средства в известной мере пригодны для выражения тех узких, ограниченных, нездоровых и часто извращенных чувств и переживаний, которые составляют "душу" этого искусства. Но художник, который попытался бы их употребить, чтобы изобразить становление коммунистического общества, нарождение коммунистического человека, заслуживал бы того, чтобы его заподозрили в бюрократическом равнодушии к содержанию новой социалистической жизни и в пристрастии к одним лишь формальным упражнениям.

Отсюда ясно, почему формалистские и натуралистические произведения, если они сделаны советским художником, бывают еще хуже своих буржуазных образцов. Каждая художественная форма есть форма определенного содержания. Ее определяет, с одной стороны, то, с какой глубиной отражается обьективная действительность конкретного исторического периода; с другой же стороны, ее определяют те чувства, мысли, переживания, которые стремятся найти в ней выражение. Декадентский предрассудок, провозглашающий независимость выразительных форм от мировоззрения и чувства, лежащих в их основании (в конечном счете — независимость от социальной основы) — это, конечно, и есть не более как предрассудок, которому цена одинаковая, идет ли речь о псевдонаучном объективизме или импрессионизме, экспрессионизме и т. д. как о "вечных формах" человеческой субъективности.

Подобный самообман художников не имеет ничего общего с настоящей объективностью художественных форм, в понятие которой включается историческая изменчивость конкретных форм выразительности, сложной диалектической их связи с изменением общественно-исторического содержания искусства. Подлинная объективность художественных форм покоится на их соответствии содержанию, на глубоком и верном отражении объективной действительности.

Декадентское искусство не имеет ни намерения, ни средств правдиво отражать объективный мир. Если же в нем и попадаются отдельные трогательные или увлекательные образы, то своей относительной художественной ценностью они бывают обязаны только соответствию между формой и заключенным в ней чувством. Известие впечатление в натуралистическом искусстве производит иногда выражение жалкой растерянности перед лицом жестокой и непонятной жизни, нравственная искалечен и ость, в которой видны черты задавленной капитализмом человечности. В варварских условиях умирающего капитализма даже слепые взрывы возмущения против особенно отталкивающих и непереносимых проявлений бесчеловечности могут прозвучать сильно, — конечно, лишь в тех случаях, когда уже самый факт (не переработанный художественно, не поставленный в связь с состоянием и перспективами общества) бросает обвинение грязной практике капитализма. Даже метод "монтажа документов" (выражающий сам по себе глубокое отчаяние художника, растерявшегося перед разорванностью, бессмыслицей бытия, потерявшего надежду разобраться в сумбуре отрывков и осколков, каким кажется жизнь в империалистическом обществе) может дать такое, условно выражаясь, произведение искусства, которое ярко передает трагическое чувство автора и людей, настроенных с ним одинаково.