Георг Лукач - Исторический роман

Но этот род композиции нисколько не препятствует тому, чтобы человеческие качества исторического лица были индивидуализированы вплоть до мельчайших подробностей. Герои Вальтер Скотта — это вовсе не только "представители" исторических течений, идей и т. д. Великое искусство Скотта состоит в таком способе индивидуализации, при котором определенные, чисто индивидуальные, совершенно своеобразные черты характера исторического героя очень сложно, но вместе с тем и непринужденно связываются с временем, в которое эти герои живут, с общественным течением, которое они представляют и стремятся привести к победе. Скотт изображает историческую необходимость именно такой особой индивидуальности и одновременно необходимость той индивидуальной роли, которую эта личность играет в: истории. Своеобразная связь, имеющаяся здесь, определяет не только результат борьбы — победу или поражение, — но также исторически особенный характер победы и поражения, их историческое значение, их классовый опенок.

Одно из величайших достижений мировой литературы — характер Марии Стюарт, в котором сконцентрированы все черты, заранее предопределяющие неудачу и ее покушения на государственный переворот, и ее попытки бежать из заключения. Теневые стороны прекрасных качеств Марии Стюарт чувствуются задолго до того, как она сама предстает перед читателем: он угадывает их в подборе ее приближенных, подготовляющих государственный переворот, и в способе действия этих придворных. Поступки и мысли самой Марии Стюарт еще усиливают это чувство; ее поражение:-это только свершение того, чего мы уже давно ждали. С таким же мастерством, но совершенно другими техническими средствами, изображает Вальтер Скотт умственное превосходство и победоносность дипломатии французского короля Людовика XI. Вначале, в мелких стычках, мы видим только социальную и человеческую противоположность между королем и его свитой, состоящей в своем большинстве из людей, держащихся феодально-рыцарских традиций. Затем король исчезает со сцены и во всей середине романа не появляется ни разу. Он очень хитро навязал главному герою, рыцарски корректному Квентину Дорварду, опасную, почти невыполнимую задачу. И только в конце романа он появляется вновь, казалось бы, в совершенно безвыходном положении, как пленник в лагере герцога Бургундского — рыцаря-феодала, авантюриста, но политического дурака. Там, однако, пользуясь только умом и хитростью, король добивается такого преимущества, что, хотя роман и не кончается его выигрышем, читатель не сомневается в конечной исторической победе тех принципов, носителем которых Людовик XI является.

Такие, формы сложных, но в своей основе единых взаимодействий между представителями различных классов и партий, между общественными низами и верхами создают у Вальтер Скотта атмосферу той несравненной исторической подлинности, которая в каждом его романе вызывает к жизни определенный исторический период, притом не только особенное социально-историческое содержание, но и человеческие чувства, аромат и звучание эпохи.

Эта подлинность и осязаемость исторической атмосферы имеет своим источником народность творчества Вальтер Скотта, о которой забывают все больше и больше по мере того, как буржуазная культура и искусство идут к упадку. Уже Ипполит Тэн совершенно ошибочно утверждал, будто произведения Скотта пропагандируют феодальные взгляды. Эту неверную теорию переняли и развили вульгарные социологи, с той лишь разницей, что у них Скотт оказывается уже не феодальным писателем, а "представителем" английских купцов и колонизаторов, английских империалистов того времени. Враг народа, троцкист Фридлярд, — который смастерил свою "теорию" исторического романа лишь для того, чтобы китайской стеной отделить социалистическую культуру от классического наследства и оклеветать нашу культуру отрицанием ее социалистического характера, — этот псевдо-ученый "историк" видел в Вальтер Скотте певца хищной колонизации.

Истина не имеет, конечно, ничего общего с такими утверждениями. Ее хорошо знали и современники Вальтер Скотта и его выдающиеся последователи. Жорж Санд имела право сказать о нем: "Это писатель крестьян, солдат, людей забытых и трудящихся".

Скотт показывает великие исторические перевороты как переворот в жизни народа. Исходной точкой для него всегда является изображение того, как действуют крупные общественные перемены на повседневную жизнь народа, какие материальные и душевные изменения они вызывают в той части общества, где люди, не зная причин случившегося, реагируют на него живо и непосредственно. Только на этой основе он изображает сложные идеологические, политические и моральные течения, с необходимостью возникающие вследствие исторических перемен.

Народность искусства вовсе не заключается в том, что писатель пишет исключительно о жизни угнетенных и эксплоатируемых: это было бы слишком узким пониманием народности. Как всякий великий народный писатель, Вальтер Скотт стремится изобразить жизнь всей нации и cложное переплетение борьбы ее; верхов и низов; его крепкая народная тенденция заключается в том, что именно в низах он видит и материальную основу событий, и источник, откуда писатель должен черпать объяснение их.

Именно так, например, изображает Вальтер Скотт центральную проблему средневековой Англии — борьбу саксов с норманнами в "Айвенго". Он очень ясно показывает, что противоположность между ними — это, прежде всего, противоположность саксонских крепостных норманнским феодалам. Но, оставаясь верным истории, Вальтер Скотт не ограничивается таким противопоставлением. Он знает, что часть саксонского дворянства, несмотря на то, что она лишилась политической власти и известной доли имущества, сохранила свои дворянские привилегии; он знает также, что именно эта среда была идейным центром восстания против норманнов. Но как истинно великий писатель Вальтер Скотт не превращает это дворянство в подлинного представителя народа, a рассказывает, что одна часть саксонских дворян была погружена в апатию и бездеятельность, а другая часть только и ждала случая, чтобы заключить компромисс с умеренной группой дворян-норманнов, представителем которой был король Ричард Львиное Сердце.

Белинский отмечает, что рыцаря Айвенго, героя романа (он сторонник дворянского компромисса) затмевают второстепенные фигуры; это совершенно правильно и эта форма исторического романа имеет здесь вполне очевидное историко-политическое, народное содержание. К фигурам, затмевающим Айвенго, несомненно относится его отец, храбрый и аскетический саксонский дворянин Седрик; но с еще большим правом это можно сказать о его крепостных Гурте и Вамбе и, главное, о вожде вооруженного восстания против норманнского владычества, о легендарном народном герое Робин Гуде. Таким образом, соотношение верхов и низов, которые составляют, вместе взятые, совокупность всей жизни народа, раскрывается здесь так, что исторические тенденции получают наиболее четкое и обобщенное выражение "наверху", но подлинный героизм в борьбе за историческое право можно найти почти исключительно в "низах".