Георг Гегель - Наука логики. Том II

Вначале она есть конечное познание и конечная воля, в которых истина и добро еще отличаются друг от друга и оба выступают пока что только как цель стремлений. Понятие вначале освободило себя в качестве самого себя и дало себе в реальность пока что лишь некоторую абстрактную объективность. Но процесс этого конечного познавания и действова- ния превращает первоначально абстрактную всеобщность в тотальность, благодаря чему она становится законченной объективностью. — Или, если рассматривать этот процесс с другой стороны, то можно сказать так: конечный, т. е. субъективный дух создает себе предпосылку некоторого объективного мира, подобно тому как жизнь обладает такою предпосылкою; но его деятельность заключается в том, чтобы снять эту предпосылку и сделать ее чем-то положенным. Таким образом, его реальность есть для него объективный мир, или, обратно, объ

{221}

ективный мир есть та идеальность, в которой он познает самого себя.

В-третьих, дух познает идею как свою абсолютную истину, как ту истину, которая имеет бытие в себе и для себя.

Это — бесконечная идея, в которой познание и действие сравнялись друг с другом и которая есть абсолютное знание о самой себе.

Идея жизни касается такого конкретного и, если угодно, реального предмета, что согласно обычному представлению о логике может показаться, будто, трактуя об этой идее, мы выходим за пределы логики. Разумеется, если логика не должна содержать в себе ничего другого, кроме пустых, мертвых форм мысли, то в ней не могла бы вообще итти речь о такого рода содержании, как идея или жизнь. Но если предметом логики служит абсолютная истина, а истина как таковая имеет бытие существенным образом в познавании, то следовало бы по крайней мере рассмотреть познавание. — И в самом деле, вслед за так называемой чистой логикой обыкновенно дают прикладную логику — логику, имеющую дело с конкретным познаванием, — не говоря уже о той большой порции психологии и антропологии, вплетение которой в логику часто считается необходимым. Но антропологическая и психологическая сторона познавания касается его явления, в котором понятие еще не состоит для самого себя в том, чтобы обладать равной ему объективностью, т. е. иметь предметом само себя. Та часть логики, которая рассматривает это конкретное познавание, не должна входить в прикладную логику как таковую; в противном случае пришлось бы включить в логику все науки, ибо каждая наука есть постольку прикладная логика, поскольку она состоит в том, чтобы облекать свой предмет в формы мысли и понятия. — Субъективное понятие имеет предпосылки, которые являют себя в психологической, антропологической и других формах. Но в логику предпосылки чистого понятия должны входить лишь постольку, поскольку они имеют форму чистых мыслей, абстрактных сущностей, — определения бытия и сущности. И точно так же предпосылки познавания

{222}

(постижения понятием самого себя) должны рассматриваться в логике не во всех своих видах, а лишь та его предпосылка, которая сама есть идея; но эта последняя предпосылка уже с необходимостью должна быть рассмотрена в логике. Этой предпосылкой служит непосредственная идея; ибо так как познание есть понятие, поскольку оно имеет самостоятельное бытие, но как субъективное находится в соотношении с объективным, то понятие соотносится здесь с идеей как с пред-положенной или непосредственной. Но непосредственная идея есть жизнь.

Постольку необходимость рассматривать в логике идею жизни основывалась бы на и помимо этого признаваемой необходимости трактовать здесь о конкретном понятии познания. Но эта идея ввела себя в наше изложение в силу собственной необходимости понятия. Идея, в себе и для себя истинное, есть существенно предмет логики; так как она сначала должна быть рассмотрена в своей непосредственности, то она должна быть ухвачена и познана в той определенности, в которой она есть жизнь, дабы рассмотрение ее не оказалось чем-то пустым и лишенным определений. Здесь, пожалуй, можно лишь отметить, насколько логическая картина жизни отличается от других научных картин ее; однако здесь не место говорить о том, как она трактуется в нефилософских науках, а следует только указать, чем отличается логическая жизнь как чистая идея от природной жизни, рассматриваемой в философии природы, и от жизни, поскольку она находится в связи с духом. — Первая как жизнь природы есть жизнь, поскольку она выброшена во внешность существования и имеет свое условие в неорганической природе, причем моменты идеи суть некоторое многообразие действительных образований. Жизнь в идее не имеет таких предпосылок, выступающих как образы действительности; ее предпосылкой служит понятие, как мы его рассмотрели выше, — понятие, с одной стороны, как субъективное, а с другой стороны, как объективное. В природе жизнь выступает как та наивысшая ступень, которая достигается ее (природы) внешним характером благодаря тому, что эта внешность ушла внутрь себя и снимает себя в субъективности. В логике же именно простое внутри-себя-бытие достигло в лице идеи жизни своей истинно ему соответствующей внешности; понятие, выступавшее раньше как субъективное, есть теперь душа самой жизни; оно есть то движущее начало, которое, проходя сквозь объективность, опосредствует для себя свою реальность. Когда природа, беря исходным пунктом свою внешность, достигает этой: идеи, она выходит за свои пределы; ее конец имеет бытие не как ее начало, а как ее граница, в которой она сама себя снимает. — И точно так же моменты реальности жизни получают в идее жизни не образ внешней действительности, а остаются заключенными в форму понятия.

В духе же жизнь выступает отчасти как противостоящая ему, отчасти же как положенная единой, с ним, а это единство— как снова порожденное чисто им. А именно, жизнь следует брать здесь вообще в собственном смысле этого слова, братъ как природную жизнь; ибо то, что называют жгьзныо духа как духа, есть его своеобразие, которое противостоит? голой жизни; говорят ведь также) и о природе духа, хотя дух есть не нечто природное, а, наоборот, противоположность природе. Стало быть, жизнь как таковая есть для духа отчасти средство (взятую таким образом, дух противопоставляет ее себе); отчасти он есть живой индивидуум, и жизнь есть его тело; отчасти же это его единство с его живой телесностью порождается из него самого как идеал. Ни одно из этих соотношений с духом не касается логической жизни, и ее здесь не следует рассматривать ни как средство некоторого духа, ни как его живое тело, ни как момент идеала и красоты. — Жизнь в обоих случаях — жизнь как природная и жизнь как находящаяся в соотношении с духом — обладает некоторой определенностью своей внешности; в первом случае— в силу своих предпосылок, которые суть другие образования природы, во втором же случае — в силу целей и деятельности духа. Идея жизни, взятая сама по себе, свободна от служащей предпосылкой и обусловливающей объективности, равно как и от соотношения с субъективностью духа.