Александр Кожев - Введение в чтение Гегеля

Любовь-милосердие ущербна, так как она сохраняет общественное неравенство, социальные противоречия, без них она немыслима. Но это также идеал, осуществимый только посредством Борьбы и «снятия» классов (в совершенном Государстве конца Истории и посредством этого Государства). Но тогда Любовь не будет больше христианской: там, где Человек обретет «удовлетворение», уже не будет места «милосердию».

И здесь анализ также осуществляется в три этапа:

(I) Сотворение Человека и Грехопадение;

(II) Добро и Зло, их столкновение;

(III) Христианское разрешение конфликта: Смерть и Воскресение.

(I). Сотворение и Грехопадение (р. 536, 12-я строка—537, 18-я строка /с. 411, 23-я строка—412, 20-я строка/).

Первый абзац: сотворение Мира.

Второй абзац: сотворение Человека.

Разрыв между Человеком и Миром: отрицающее Вожделение, которое есть преступление.

Правильное истолкование «первородного греха»: р. 536, внизу /с. 411–412/, «Wie dieses einzelne Selbst…»/ «В том виде, в каком эта единичная самость…»/. [163]Как этот догмат изложен в Христианстве: р. 537, 11-я строка /с. 412, 16-я строка/, «Der Mensch wird…»/ «Человек представлен так…»/ [164](ср.: Рай = Garten der Tiere /сад животных/', райское состояние — еще природное, животное; человеком человека делает грехопадение, преступление, диктуемое Вожделением).

(II). Добро и Зло (р. 537, 19-я строка—539, 12-я строка снизу /с. 412, 21-я строка—414/). Преимущественно дурные характеристики (грешник, преступник) «падшего» Человека. Злу реальному догматика противопоставляет идеал Добра: Христос.

Р. 537, 14-я строка снизу /с. 412, 20-я строка снизу/: «Insofern das unmittelbare…»/ «Поскольку непосредственное…»/ до конца абзаца р. 538 /с. 413/: критическое замечание в адрес Шеллинга как ученика Якоба Бёме: Зло — не «раньше» Человека, Зло — это Человек, Человек «зол».

Р. 538, 8-я строка /с. 413, 25-я строка/: «Das Gute und das Bose…» /«Добро и зло…»/. Боговоплощение: Иисус — идеал, в нем должен разрешиться языческий (трагический) конфликт. Христианину с самого начала известно, насколько важен Труд; он, стало быть, постигает в Труде некий идеал, который может разрешить конфликт праздного Господина.

Р. 539, 14-я строка /с. 413, 8-я строка снизу/: «Die andere Seite…» /«Другую сторону…»/. Дьявол. (Напоминание о Якобе Бёме).

Р. 539, 14-я строка /с. 413, 2-я строка снизу/: «Die Entfremdung…» /«Таким образом, отчуждение…»/. Противостояние Иисуса и дьявола — это оппозиция универсалистской и пар- тикуляристской тенденций. Человек — Mitte, средний термин, Индивидуальность. Возникает надежда на разрешение конфликта, коль скоро это не борьба языческих богов, но спор Бога и дьявола («комическая» ситуация; в буржуазной псевдо-трагедии, которая на деле есть Комедия, ситуация сходная: конфликт долга и «страсти». Этот конфликт разрешим, он не трагичен, а комичен, потому что можно подчинить «страсть» долгу. Подлинная Трагедия = конфликт долга и долга).

(III). Христианское разрешение конфликта (р. 539, 11-я строка снизу—542, 6-я строка снизу /с. 414, 12-я строка—416, 8-я строка снизу/). Христианство допускает противоборство двух разделенных самостоятельных сущностей: Добра и Зла. Эта борьба лишена смысла. Компромисс: так как Зло не может и не должно полностью уничтожить /supprimer/ Добро, уужно, чтобы Добро «сняло» себя /se «supprime»/ в качестве такового, т. е. как противоположность Зла; и то же самое относительно Зла. (Подлинное разрешение: благодаря Труду Единичное становится Всеобщим; благодаря Борьбе и Риску жизнью Всеобщее (= Государство) признает Единичное).

Но борьба бывает разной: языческой, когда Врага уничтожают, и диалектической, когда происходит «снятие» Врага, предполагающее его сохранение и возвышение. Реальное содержание христианской борьбы — это борьба двух противоположных тенденций в буржуазном Мире (ср. диалектику Богатства и Государства в главе VI, В), а не противоборство Иисуса и дьявола, которое представляет собой не что иное, как опережающую аллегорию ( идеальное разрешение конфликта — мысль легко преодолевает препятствия — было возможно уже на заре буржуазного Мира, но его реальное разрешение потребует девятнадцати столетий).

Жизнь Иисуса Христа и его смерть символизируют реальный ход Истории: Христос жертвует своей Единичностью (= Иисус) ради осуществления Всеобщего (= Логос), и Всеобщее (= Бог) признает эту Единичность (= Человека), которая есть сам Бог (= Христос). Христос трудится, он — плотник, он жертвует своей жизнью — это Борьба и Риск. Тем не менее это не Борьба в собственном смысле слова, потому что он остается Рабом (умершим на кресте). Кроме того, Иисус Христос — это также откровение атеизма конца Истории: смерти Бога. Он воскресает как реальный Человек, т. е. как Община, Церковь (= Прообраз наполеоновской Империи).

Христианство несовершенно в двух отношениях: Христос все-таки потусторонен ; существует «мистическое тело» Церкви, отличное от ее «реального» тела (только в совершенном Государстве конца Истории идеал и реальность совпадут полностью и, значит, окончательно. Впрочем, положения внутри Христианства «истинные»).

(Р. 540, 12-я строка снизу /с. 415, 6-я строка/, «Betrachten wir…» /«Если мы рассмотрим…»/ до конца абзаца, р. 542 /с. 416/: критическое замечание в адрес Шеллинга как ученика Якоба Бёме).

с) Церковь (р. 542, 5-я строка снизу—546, 11-я строка снизу /с. 416–419/).

Введение (р. 542, 5-я строка снизу—543, 9-я строка /с. 416, 6-я строка—417, 17-я строка снизу/).

Разработанное Церковью учение таково, что достаточно убрать из него идею Бога и трансцендентного и мы получим гегелевскую Науку.

По-прежнему анализ проводится в три этапа:

(I). Вера: святой Павел (-> Протестантизм);

(II). Причастие: Католицизм (-> атеизм);

(III). Христианство как всеобщая религия (-> абсолютное Знание).

(I). Вера (р. 543, 10-я строка—544, 15-я строка /с. 417, 16-я строка снизу—418, 18-я строка снизу/).

Обращающийся в христианство Язычник становится «плохим» (грешником); на деле, он всего лишь осознает, кем он был; стало быть, он им не становится.

Первые Христиане верили в скорый конец света. Но история продолжается, и римское Государство становится христианским. И уже нужно оправдывать существование Христианина, его жизнь в Мире (христианском). Евангельскому Богословию была чужда мысль о христианском существовании ; значит, потребно новое Богословие, которое будет говорить: 1) об оправдании Верой (святой Павел); 2) о Причастии (Католицизм); 3) о вселенской Церкви. Согласно этому Богословию, Христианин имеет значение сам по себе как Христианин, а Церковь — как Церковь. Эмпирический факт : Адам-Иисус становится Понятием /Notion/, некоторым Знанием. Это означает, что реальность его «снимается»: на первом месте — сознание греха, и потом сам грех (Адам); кроме того, нужен не столько Спаситель, сколько Вера, Вера в Спасителя. Учение святого Павла — что-то вроде второго убийства Иисуса.