Николай Лосский - История русской философии

Маркс, Энгельс и истинные социал-демократы придерживаются этого учения, полагая, что социальная революция произойдет в странах с высокоразвитой промышленностью, где диктатура пролетариата возникает сама собой, благодаря огромному численному превосходству рабочих и служащих над небольшой группой собственников. Однако Россия была промышленно отсталой страной, а коммунистическая революция в ней была произведена сравнительно небольшой большевистской партией. Революция имела своим результатом развитие в СССР ужасной формы тиранического государственного капитализма; государство является владельцем собственности и, сосредоточивая в своих руках как военные и полицейские силы, так и власть богатства, эксплуатирует рабочих в таких масштабах, которые не снились буржуазным капиталистам.

Теперь, когда государство показало себя в истинном свете и крестьяне превращены из мелких землевладельцев в колхозников, не может быть сомнений, что советский режим поддерживается небольшой группой коммунистов против воли огромного большинства населения; для сохранения его власть имущие должны до предела напрягать свою волю и пускать в ход искусную пропаганду, рекламу, заботиться о соответствующем воспитании молодежи и применять другие методы, ясно доказывающие важное значение идеологии и обдуманной сознательной деятельности для поддержания и развития общественной жизни.

Поэтому большевики теперь совершенно определенно начали говорить о влиянии идеологии на экономический базис жизни. Политические и правовые отношения, философия, искусство и другие идеологические явления, говорит Познер, «… основаны на экономике, но все они оказывают влияние друг на друга и на экономическую основу» (68). Довольно любопытно, что на той же странице он говорит, что «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» (68)1. И далее: когда «… громадные производительные силы…» создадут «… бесклассовое общество… выступит планомерное сознательное руководство процессом общественного производства и всей общественной жизни. Этот переход Энгельс называет прыжком из царства необходимости в царство свободы» (68).

Ленин, пишет Луппол, допускал, что «конечные причины» реальны и познаваемы, иными словами, он утверждал, что определенные процессы являются целенаправленными или телеологическими (186).

Быховский, который в целом более систематичен, чем Познер, дает столь же туманный ответ на этот вопрос. «Материалистическое понимание общества, — пишет он, — есть такое его понимание, которое считает, что не общественное сознание, во всех его формах и видах, определяет общественное бытие, а само оно определяется материальными условиями существования людей… не разум, не воля людей, народа, расы, нации определяют ход, направление и характер исторического процесса, а сами они являются не чем иным, как продуктом, выражением и отражением условий существования, звеном объективного хода исторических событий, т. е. результатом того, как складывается от воли не зависящие отношения между природой и обществом и отношения внутри самого общества» (Быховский, 93). Ниже, однако, Быховский заявляет: «Злостной и ложной карикатурой на марксистское понимание общества является утверждение, что оно сводит всю общественную жизнь к экономике, отрицает всякое историческое значение государства, науки, религии, превращает их в тени, сопровождающие экономические преобразования… Материализм не отрицает обратного влияния «надстройки» на ее «основание», а он объясняет направление этого влияния и его возможные пределы… Так, религия — не только порождение определенных общественных отношений, но и обратно воздействует на них, сказываясь, допустим, на брачном институте… более удаленные от производственного основания проявления общественной жизни не только зависят от менее удаленных, но и, в свою очередь, воздействуют на них… На основе данного способа производства и вокруг соответствующих ему производственных отношений разрастается сложнейшая система взаимодействующих и переплетающихся отношений и представлений. Материалистическое понимание истории отнюдь не благоволит мертвому схематизму» (106).

Признавая, что другие социологи (Жорес, Кареев) «утверждают, что бытие воздействует на сознание, но и сознание влияет на бытие» (93), он объявляет этот их взгляд «эклектическим»; однако он считает себя вправе говорить то же самое, так как его материализм «объясняет направление» влияния сознания и «его возможные пределы». Как будто бы его противники не обращали внимания на направление влияния сознания или воображали, что это влияние беспредельно!

Расплывчатость диалектико-материалистической концепции сознания проистекает как из стремления во что бы то ни стало подчинить нематериальные процессы материальым, так и из того факта, что диалектический материализм не делает различия между «сознанием» и «психическим процессом».

Сознание предполагает существование некой реальности для субъекта: это сознание реальности. В этом смысле всякое сознание всегда определяется реальностью.

Точно так же всякое познание и мысль имеют своим объектом реальность и, согласно интуитивной теории, фактически включают ее в себя как непосредственно созерцаемую, следовательно, всякое познание и мысль всегда определяются реальностью.

Психическая сторона сознания, познания и мысли состоит только из интенциональных психических актов, направленных на реальность, но не влияющих на нее; следовательйо, сознание, познание и мысль как таковые определяются реальностью, а не определяют ее. Однако другие психиеские процессы, а именно волевые процессы, всегда связанные с эмоциями, стремлениями, привязанностями, желаниями, очень сильно воздействуют на реальность и определяют ее. Более того, поскольку волевые акты основаны на познании и мысли, то через их посредство познание также существенно влияет на реальность.

То обстоятельство, что современные марксисты допускают влияние психической жизни на материальные процессы, ясно показывает, что диалектический материализм в действительности вовсе не материализм. Из истории философии мы знаем, что одной из самых трудных для человеческой мысли проблем является объяснение возможности влияния духа на материю и vice versa (обратно). Монистические и дуалистические философские системы не могут разрешить эту проблему ввиду глубокого качественного различия между физическими и психическими процессами.

Единственный способ объяснения их взаимосвязи и возможности их взаимовлияния при отрицании их причинной взаимозависимости состоит в нахождении третьего начала, создающего и объединяющего их и не являющегося ни психическим, ни материальным. Согласно теории идеал-реализма, обрисованного выше, это третье начало есть конкретно идеальное бытие, сверхпространственные и сверхвременные субстанциальные факторы [357] См. Н. Лосский, Типы мировоззрения; его же, Мир как органическое целое и свобода воли. .