Рудольф Штайнер - Бхагавад Гита и послания Св.Павла

Кологна, 28 Декабря 1912

GA 142 Единый план Мировой Истории

Мы стоим сегодня, как бы, у стартовой точки основания Антропософского общества в более узком смысле и мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы еще раз напомнить нам о важности и значении нашего общего дела. Это верно, что то, чем Антропософское общество желает быть для более новой культуры не должно в принципе отличать ее от того, чем мы всегда занимались в нашем кругу под имением Теософии. Однако вероятно такое придание нового имени может все же напомнить нам о серьезности и достоинстве с которыми мы намереваемся действовать в нашем Духовном движении и ввиду этой точки зрения я выбрал название этого курса лекций. В самом начале нашего Антропософского дела мы будем говорить о предмете, который способен многочисленными путями указывать на замечательную важность нашего Духовного движения для современной цивилизации.

Многие люди могут быть удивлены, обнаружив два такие явно широко отличные Духовные течения сведенные вместе, как великая Восточная поэма Бхагавад Гита и Послания того, кто был так тесно связан с основанием Христианства, Апостола Павла. Мы можем лучше всего распознать близость этих двух Духовных течений друг к другу, если вступительным образом мы укажем, как на сегодняшний день должно обнаружить с одной стороны то, что относится к великой поэме Бхагавад Гита, а с другой стороны Павлинизм, который происходит с начала Христианства.

Определенно, многое в Духовной жизни нашего настоящего времени отличается от того, что было даже сравнительно короткое время тому назад, но именно это самое отличие есть то, что делает такое Духовное движение, как Антропософия так необходимым.

Давайте поразмыслим, как сравнительно короткое время тому назад, если человек занимался Духовной жизнью своего времени, он должен был в действительности, как я показал в моих курсах в Базеле и Мюнхене, изучить три периода в тысячу лет каждый; один до-Христианский период в тысячу лет и два других тысячелетия, совокупность которых еще не вполне завершилась; две тысячи лет проникнутых и насыщенных Духовным течением Христианства. Что мог бы сказать такой человек лишь короткое время тому назад, когда размышляя о Духовной жизни человечества, когда, как мы сказали, не было вопроса о Теософском или об Антропософском движении, как мы теперь понимаем его? Он мог бы сказать: «В настоящее время делает себя заметно ощущаемым нечто, что может быть найдено за тысячелетия, предшествующие Христианской эре». Ибо только в течении последней тысячи лет до Христианской эры обнаруживаются индивидуальности персональной важности в Духовной жизни. Как бы ни могло появляться для нас многое великим и мощным и могущественным в Духовных течениях прежних времен, все же личности и индивидуальности не выступают из того, что располагается в этих течениях. Давайте взглянем назад на то, что мы считаем не в таком ограниченном смысле, как последняя тысяча лет до Христианской эры. Давайте взглянем назад на Египетское или Халдейско-Вавилонское Духовное течение; здесь мы обозреваем непрерывность, так сказать, связанной Духовной жизни. Только в Греческой Духовной жизни мы находим индивидуальности, как таковые, выдающиеся как всецело Духовные и жизненные. Великие, могущественные учения, мощный взор в пространство Космоса; все это мы находим в древние Египетские или Халдейско-Вавилонские времена, но только в Греции мы начинаем взирать на отдельных личностей, на Сократа или Перикла, Фидиаса, Плато, Аристотеля. Личности, как таковые, начинают отмечаться. Это есть особенность Духовной жизни последних трех тысяч лет; и я не только имею в виду сами замечательные личности, но скорее воздействие, произведенное Духовной жизнью на каждую отдельную индивидуальность, на каждую личность. В эти последние три тысячи лет, это стало вопросом личности, если можно так выразиться; и факт, что отдельные индивидуальности теперь ощущают необходимость принятия участия в Духовной жизни, находят внутренний комфорт, надежду, мир, внутреннее блаженство и защищенность в различных Духовных течениях дает таковым их значимость. И с тех пор, вплоть до сравнительно короткого времени тому назад, мы были заинтересованы в истории, поскольку она продвигалась от одной личности к другой, мы не приобретали действительно ясного понимания того, что происходило до последних трех тысяч лет. История, только для которой мы имели, вплоть до недавних пор, какое-либо понимание, началась с Греции, а в течение перехода от первой ко второй тысяче лет, произошло то, что связано с великим Существом, Иисусом Христом. В течение первой тысячи лет то, чем мы обязаны Греции является преобладающим, и те Греческие времена выдвигаются вперед особенным образом. В начале их расположены Мистерии. То, что проистекало из них, как мы часто описывали, переходило на Греческих поэтов, философов и артистов в каждой области. Ибо если мы желаем верно понять Эсхилиса, Софокла, Еврипида, мы должны искать источник для такого понимания в том, что проистекало из Мистерий. Если мы желаем понять Сократа, Плато и Аристотеля, мы должны искать источник их философий в Мистериях, не говоря о таких выдающихся фигурах, как Гераклит. Вы можете прочитать о нем в моей книге «Христианство, как Мистический Факт», как всецело он зависел от Мистерий.

Затем во второй тысяче лет мы видим Христианский импульс вливающийся в Духовное развитие, постепенно поглощающий Греческий и объединяющий себя с ним. Всецелое второй тысячи лет проходило таким образом, что мощный Христианский импульс объединил себя со всем, что перешло из Греции как живущая традиция и жизнь. Так мы видим Греческую мудрость, Греческое чувство и Греческое искусство медленно и постепенно объединяющимися органически с импульсом Христа. Таким образом вторая тысяча лет проходила свой путь. Затем в третьей тысяче лет начинается культивирование личности. Мы можем сказать, что мы можем видеть в третьей тысяче лет как отлично ощущается Греческое влияние. Мы видим это, когда мы рассматриваем таких художников как Рафаэль, Михаил Ангелий и Леонардо да Винчи. В третьей тысяче лет Греческое влияние более не воздействует совместно с Христианством, как оно делало в культуре во второй тысяче лет; не как нечто исторически великое, не как нечто измышленное внешне было Греческое влияние ощущаемо в течение второй тысячи лет. Однако в третьей тысяче мы имеем поворот в установочных целей Греческого.