Карл Маркс - Собрание сочинений, том 4

Вот доподлинные слова, с которыми вы тогда к нам обращались, и в то же время вы фабриковали новые законы о бедных и строили работные дома, эти бастилии для пролетариев. Фабриканты отвечали на это:

Вы правы, господа рабочие; не одни только хлебные цены, но также и конкуренция между ищущими найма рабочими руками определяет уровень заработной платы.

Но обратите внимание и на то обстоятельство, что наша земля состоит лишь из скал и песков. Уж не думаете ли вы, что хлеб можно выращивать в цветочных горшках! Ведь если бы вместо того, чтобы тратить свой капитал и свой труд на обработку совершенно бесплодной почвы, мы совсем оставили земледелие и посвятили себя исключительно промышленности, то вся Европа вынуждена была бы закрыть свои фабрики, и Англия образовала бы один большой фабричный город, а вся остальная Европа превратилась бы в ее сельскую провинцию.

Но этот разговор фабриканта с его рабочими прерывает мелкий торговец, который, в свою очередь, требует ответа:

Если мы отменим хлебные законы, то хотя мы и подорвем свое земледелие, мы этим еще не заставим другие страны обращаться с заказами на наши фабрики и закрывать свои собственные.

Каков будет результат? Я потеряю своих теперешних деревенских покупателей, и внутренняя торговля лишится своего рынка.

Фабрикант поворачивается спиной к рабочим и отвечает лавочнику: что до этого, то предоставьте нам свободу действий. Раз будут отменены хлебные пошлины, мы получим из-за границы более дешевый хлеб. Тогда мы понизим заработную плату, и одновременно с этим она повысится в тех странах, которые будут снабжать нас зерном.

Таким образом, к тем преимуществам, которые мы уже имеем в настоящее время, еще прибавится и более низкая заработная плата, а с помощью всех этих преимуществ мы сумеем заставить континент покупать наши товары.

Но вот в спор вмешиваются фермер и сельскохозяйственный рабочий.

А мы-то, — восклицают они, — что же будет с нами?

Неужели мы должны произнести смертный приговор земледелию, которое нас кормит? Неужели мы должны безропотно отнестись к тому, что у нас вырывают почву из-под ног?

Вместо ответа Лига против хлебных законов удовольствовалась тем, что назначила премии за три лучшие сочинения по вопросу о благотворном влиянии отмены хлебных законов на английское земледелие.

Эти премии достались гг. Гопу, Морзу и Грегу, сочинения которых были распространены в сельских местностях в тысячах экземпляров.

Первый из лауреатов пытается доказать, что от свободного ввоза иностранного зерна не пострадают ни фермер, ни сельскохозяйственный рабочий, а пострадает лишь землевладелец. Английский фермер не должен бояться отмены хлебных законов, восклицает он, потому что ни одна страна не может производить такого хорошего и такого дешевого хлеба, какой производит Англия.

Таким образом, утверждает он, если бы хлебные цены и понизились, это не причинило бы вам никакого ущерба, так как подобное понижение коснулось бы только ренты, которая сократилась бы, но никоим образом не затронуло бы предпринимательской прибыли и заработной платы, которые остались бы на прежнем уровне.

Второй из лауреатов, г-н Морз, утверждает, наоборот, что следствием отмены хлебных законов должно быть возрастание хлебных цен. Он тратит бесконечно много усилий, стараясь доказать, что покровительственные пошлины никогда не могли обеспечить достаточно выгодных цен на хлеб.

В подтверждение своего положения он ссылается на тот факт, что в Англии хлебные цены значительно повышались всякий раз, когда ввозился иностранный хлеб, а когда ввоз уменьшался, они резко падали. Он забывает, что не ввоз хлеба был причиной высоких цен, а высокие цены были причиной ввоза.

Совершенно расходясь со своим коллегой по премии, он утверждает, что всякое повышение хлебных цен приносит выгоду фермеру и рабочему, но не землевладельцу.

Третий лауреат, г-н Грег, крупный фабрикант, писавший для класса крупных фермеров, не мог удовлетвориться повторением подобного вздора. Его язык более научен.

Он признает, что хлебные законы лишь постольку способствуют повышению ренты, поскольку они вызывают повышение хлебных цен, а это повышение вызывается ими не иначе, как тем, что они вынуждают капитал искать себе приложение на землях худшего качества, что объясняется очень просто.

По мере того, как возрастает народонаселение, если нет доступа в страну заграничного зерна, поневоле приходится обращаться к менее плодородным участкам, обработка которых требует больших затрат и продукты которых оказываются, следовательно, более дорогими.

Так как сбыт зерна полностью обеспечен, то цена его неизбежно регулируется ценой продуктов, которые получены с участков, требующих наибольших затрат. Разность между этой ценой и издержками производства на лучших участках образует ренту.

Таким образом, если с отменой хлебных законов понижаются цепы на хлеб, а следовательно также и рента, то это происходит потому, что менее плодородные участки перестают обрабатываться. Отсюда следует, что понижение ренты необходимо повлечет за собой разорение некоторой части фермеров.

Эти замечания были необходимы для понимания того, что говорит г-н Грег.

Мелкие фермеры, утверждает он, которые не смогут продолжать заниматься земледелием, найдут источник существования в промышленности. Что же касается крупных фермеров, то они останутся при этом в выигрыше. Земельные собственники вынуждены будут либо продавать им по очень дешевой цене свои участки, либо заключать с ними арендные договоры на очень длительные сроки. Это даст этим фермерам возможность вкладывать в землю крупные капиталы, применять в более широких масштабах машины и экономить, таким образом, на ручном труде, который, впрочем, и так будет дешевле вследствие всеобщего понижения заработной платы — этого непосредственного результата отмены хлебных законов.

Д-р Боуринг дал всем этим аргументам религиозную санкцию, воскликнув на одном публичном митинге: «Иисус Христос есть свободная торговля, свободная торговля есть Иисус Христос!».

Понятно, что все это лицемерие отнюдь не способствует тому, чтобы сделать дешевый хлеб менее горьким для рабочих.

Да и как бы могли рабочие поверить во внезапно пробудившееся человеколюбие фабрикантов, тех самых людей, которые не прекращали борьбы против билля о десятичасовом рабочем дне, предусматривавшего сокращение рабочего дня фабричных рабочих с двенадцати часов до десяти! [214]

Чтобы дать вам представление о человеколюбии этих фабрикантов, я напомню вам, господа, о фабричных правилах, принятых на всех фабриках.

Каждый фабрикант имеет для своего частного обихода настоящий кодекс с установленными штрафами за все умышленные или неумышленные проступки; рабочий платит, например, такую-то сумму, если он имел несчастье присесть на стул, если он шептался, разговаривал, смеялся, если он опоздал хотя бы на несколько минут, если сломалась какая-либо часть машины, если качество его изделий не соответствует установленным требованиям и т. д. и т. д. Штрафы всегда превышают действительно причиненный рабочим ущерб. Дабы по возможности облегчить рабочим навлечение на себя штрафов, фабричные часы переводятся вперед, рабочему выдается плохое сырье, из которого он должен изготовить хорошее изделие. Фабричного мастера, не обладающего достаточной ловкостью для увеличения числа подобных нарушений, смещают.