Капра Фритьоф - Уроки мудрости

Хиппи противостоялимногим чертам культуры, которые мы такженаходили весьма непривлекательными. Чтобы отличаться от людей деловогомира, сихкороткойстрижкой и костюмами из синтетики, они носилидлинные волосы, яркую и своеобразную одежду, цветы, бусы и другие украшения. Онижили естественной жизнью, не прибегали к дезинфекции идезодорантам, многие были вегетарианцами, практиковали йогу или различные формы медитации. Часто они сами пекли себе хлеб, занимались ремеслами. Люди официальной культуры называли их "грязными хиппи", самижесебя они именовали "красивым народом".Неудовлетворенные системойобразования, созданной, чтобы готовить молодежь к жизни вобществе, котороеони отвергали, многие хиппи "выпали" из нее, хотя среди нихбыло много талантливых людей. Эта субкультура обладала вполне определеннымичертами и значительной долей единства. Она имела собственныеритуалы, свою музыку, поэзию и литературу, общее увлечение духовностьюиоккультизмом; ейбыла свойственна мечта о мирном и прекрасном обществе. Рок-музыка и психоделики были мощными связующими средствами иоказали сильное влияние на искусство и образ жизни культуры хиппи.

Продолжая свои исследования в университете Санта Круз, я оказалсявовлеченным в контркультуру настолько, насколько позволяли моиакадемические обязанности, ведя несколькошизофреническуюжизнь-часть ее я был дипломированным исследователем, другую часть — хиппи.

Немногие из тех, кто подвозил меня, когда я передвигался на попуткахсо своим спальным мешком, не подозревали, что я имею степень докторафилософии;и еще меньше — что мне недавно перевалило за тридцать, ичто, следовательно, по известной среди хиппи пословице, я не заслуживаю доверия. В течение 1969–1970 годов я пережил на своем опытевсеаспекты контркультуры — рок-фестивали, пользование психоделиками, новую сексуальную свободу, совместную жизнь, многие дни на дорогах. В тедни было легко путешествовать. Достаточно было поднять большой палец, и вас подвозили без всяких проблем. Посадив в машину, вас могли спросить о вашем астрологическом знаке, пригласить на "посиделки",спетьвам что-нибудь из Великого Умершего, или вы моглибытьвовлеченывразговор о Германе Гессе, Ицзине или других экзотических предметах.

Шестидесятые годы дали мне, без сомнения, наиболее глубокий инаиболее радикальный личный опыт: отказ от общепринятых "официальных" ценностей; близость, мир и доверие в обществе хиппи; свободу принятоговсеми нудизма; расширение сознания благодаря психоделикам и медитации; готовность к игре и установку на "здесь и теперь", — все это приводило к постоянному ощущению магии, трепета и восторга; для меня это навсегда связано с шестидесятыми. В шестидесятыегодыпробудилось и мое политическое сознание.

Это началось в Париже, где многие старшие студенты и молодые исследователи были вовлечены в студенческое движение, закончившееся известнымбунтом, до сих пор известным как "Май-68". Я помню долгие споры на НаучномФакультете в Орси, во время которых речь шла не только о войнево Вьетнаме и арабо-израильской войне 1967года, ноиподвергалисьсомнениюуниверситетские структуры власти и предлагались иные, неиерархические структуры.

Наконец, в мае 1968 года всякая учебная и научная деятельностьпрекратились; студенты, во главе с Дэниелом Кон-Бендитом выступили скритикой общества в целом и обратились за поддержкой к рабочему движению, чтобы изменить всю социальную организацию. Около недели городскаяадминистрация, общественный транспорт и деловая активность всякого рода были полностью парализованы всеобщейзабастовкой. Людипроводилибольшую часть времени на улицах, споря о политике; студенты, захватившие Одеон и вместительный театр Комедии Франсез, превратили их в круглосуточный "народный парламент".

Я никогда не забуду возбуждения этих дней, котороесдерживалось только страхом насилия. Мы с Жаклин проводили целые дни в бешенных поездках и демонстрациях, старательно избегая столкновениймеждудемонстрантами и эскадронами наведения порядка, встречаясь с людьми наулицах, в ресторанах и кафе, продолжая нескончаемые политические разговоры. По вечерам мы ходили в Одеон или Соборну слушать Кон-Бендита идругих, провозглашавших свои в высшей степени идеалистические, но вызывающие сильный отклик прозрения будущего общественного устройства.

Европейское студенческоедвижение, взначительнойстепенимарксистски ориентированное, не было способно обратить свой взор к реальности в шестидесятые годы. Но оно сохранило свои общественные интересы в течение последующего десятилетия, когда многие из его участников пережили глубокое внутреннее преображение. Под влиянием двух значительныхдвиженийсемидесятых, феминистическогои экологического,"новые левые" расширили свой кругозор, не потеряв политического сознания, и к концу десятилетия стали вступать в новообразующиеся европейские партии "зеленых".

Когда осенью 1968 года я переехал в Калифорнию, проявления расизма, угнетения черных и вызванное этим "движение черных" стали такжеважнымэлементоммоего" переживания шестидесятых".Я участвовал нетолько в антивоенных поездках и маршах, но также и в политических событиях, организованных Черными Пантерами, и слушал выступления такихлюдей, как Анжела Дэвис. Мое политическое сознание, остро пробудившеесяв Париже, расширилось благодаря книгам Элдриджа Кливера ("Замороженная Душа") и других негритянских писателей.

Моя симпатияк движению "черных" возникла благодаря драматичному и незабываемому событию вскоре после нашего приезда в Санта Круз.

Мы прочли в газете, что безоружный негритянский подросток был жестокозастреленбелымполисменомвмаленькоммагазинегрампластиноквСан-Франциско. В гневе мы с женой поехали в Сан-Франциско на похоронымальчика, ожидая увидеть большую толпу белых, настроенных так же, каки мы. Толпа действительно была большой, но к нашему огромному удивлению, мы обнаружили, что были едва ли не единственными (за исключениемеще двух-трех человек) белыми. Церковный зал был заполнен свирепо выглядевшими "Черными Пантерами" в черных одеяниях, со скрещенными руками. Атмосфера была напряженной, мы почувствовали себя неуверенно и испуганно. Но когда я подошел к человеку из охраны и спросил его, можноли нам участвовать в похоронах, он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: "Добро пожаловать, братья, добро пожаловать!" Путь Алана УотсаС восточным мистицизмом я впервые соприкоснулсявПариже. Язнал людей, интересующихся индийской и японской культурой, но реальнопознакомил меня с восточной мыслью мой брат Бернт. Мы с детствабылиблизки с ним, и Бернт разделял мой интерес к философии и духовности. В1966 году он учился архитектуре в Австралии и у него было большевремени, чтобы обратить внимание на влияния, которые оказывала восточнаямысль на европейскую и американскую молодежь, чем у меня, осваивавшегов ту пору карьеру физика-теоретика. Бернт дал мне антологию новых поэтов и писателей, благодаря которой я познакомился с работами Джека Керука, Лоренса Ферлингетти, Алена Гинзберга, Гери Снайдера и Алана Уотса. Благодаря Алану Уотсу я узнал о дзен-буддизме, а вскоре после этого Бернт посоветовал мне прочесть Бхагават Гиту, один из прекраснейшихи наиболее глубоких духовных текстов Индии.