Киприан Керн - Антропология Св.Григория Паламы

Если принять за классическую теорию схему преп. Иоанна Кассиана о восьми главных страстях, как возбудителях наших греховных поступков, то таковыми являются: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость [2001] [2001] "Добротолюбие", т. II, стр. 20–92. . Ее повторяет и св. Ефрем Сирин [2002] [2002] Там же, стр. 378–430. , преп. Нил Синайский [2003] [2003] Там же, стр. 229–271. , св. Иоанн Лествичник [2004] [2004] Там же, стр. 515–552. и Евагрий [2005] [2005] "Добротолюбие", т. I, стр. 603–605. .

Основным является в этой схеме та генетическая связь, которая существует между этими страстями или помыслами. Существует известная внутренняя диалектика греховных страстей: одна страсть производит другую. Все учители духовной брани следуют именно этой "классической" схеме, начинающейся с чревоугодия, как самой первичной страсти. "Страсти, подобно звеньям цепи, держатся одна за другую", – говорит Исаия Нитрийский [2006] [2006] Там же, стр. 455. . Это же выражает и Палама, говоря: "злые страсти и нечестие не только вводятся одна через другую, но и подобны суть одни другим" [2007] [2007] Homil. 8, col. 101 С. .

Приводить выдержки из творений св. Григория, говорящие о страстях, значило бы переписать без малого все его произведения. Редко в какой беседе он не касается вопроса о страстях и греховных помыслах. Очень часто его омилии заканчиваются поучениями о борьбе со страстями. Одна из них (33-я), посвящена даже целиком этому вопросу. Кроме того, в своем трактате к инокине Ксении Палама подробно развивает то же учение о страстях. Надо сказать, что оригинального у него мало в этом отделе аскетики. К оригинальности, впрочем, отцы никогда и не стремились, стараясь быть верными опыту отеческому и его отражая. Беседа 33-я повторяет буквально схемы Кассиана, Евагрия, Нила и пр. [2008] [2008] MPGr. 151, col. 412–424. , т. е. начиная с чревоугодия и кончая гордостью. Но, с другой стороны, в трактате к Ксении "О страстях и добродетелях" дана несколько иная схема.

На первом месте он здесь ставит "любостяжательность", как первое порождение пожелания, с отдельными видами этого греха: скупостью, торгашеством, хищничеством, воровством и всяким видом лихомания. Все это рождается от "вещелюбия" [2009] [2009] "Ad. Xen.", – MPGr 150, col. 1061 B. . "Сребролюбцы возлагают на себя бесполезное бремя или, лучше сказать, еще при жизни справляют по себе поминки. Умерших людей просто закапывают в землю, тогда как ум сребролюбца погружен в золотой прах" [2010] [2010] Ibid., col. 1064 В. То же повторяется и в Омилии 46-й, (44-й по афинскому изданию), стр. 39. .

На втором месте в трактате "К Ксении" ставится славолюбие. Оно появляется рано, "когда мы еще бываем юны, прежде плотской любви, нас встречает страсть славолюбия, как некое вступление". Она же и мирское тщеславие, за которым может скрываться и самомнение, и лицемерие. Страсть славолюбия есть "самая тонкая из страстей" [2011] [2011] Col. 1068 А. . Славолюбие приготовляет место гордости, которая рождает зависть [2012] [2012] Col. 1068 ВС. . Это очень заметное нарушение кассиано-евагриевской схемы, где гордость стоит на последнем месте.

На третьем месте трактат ставит страсть чревоугодия, т. е. первую в классических схемах, а на четвертом и последнем плотскую страсть. Палама объясняет, почему в этой сокращенной, четырехчастной схеме он эти две страсти ставит не на первое место, а на последнее. Это происходит не потому, что они являются последними. Как раз наоборот; являются то они первыми, но, будучи естественными, проистекающими от самой природы, а не от соучастия ума (помыслов), они, если угодно, в какой-то мере и невинны. "Естественные движения души, – говорит Палама не указывают на болезнь души. Больной оказывается душа у тех, кто ими злоупотребляет" [2013] [2013] Col. 1069 А. .

Таким образом, сокращенная схема страстей построена не на плане генетическом, а по мере неестественности: Палама начинает с наиболее неестствнных страстей. Сребролюбие и славолюбие не диктуются непосредственными потребностями нашего организма, тогда как чрево и плотская брань по самой своей природе предъявляют свои требования. Оки проистекают из самой структуры человеческого организма и потому их легче объяснить и извинить. Это вовсе не означает равнодушия Паламы к этим страстям. Как раз обратно! Он очень много может что сказать в обвинение плоти. Он просто ставит их на второй план, так как они не так вытекают из действия ума, как первые две из упомянутых страстей. О страстях плотских сказано будет ниже несколько подробнее.

Но кроме этой сокращенной схемы страстей Палама вводит в свое учение и некоторые иные подразделения, которые заслуживают быть упомянутыми.

Прежде всего, как уже сказано, он отличает страсти, "зависящие от произволения, от страстей, имеющих начало в естестве" [2014] [2014] "Xen.", col. 1061 В. . Кроме того, некоторые страсти явны, открыты; это, например: чревоугодие, пьянство и пр., тогда как другие тайны и скрыты от непосредственного наблюдения: тщеславие, высокомерие, самомнение, лицемерие [2015] [2015] Homil. 13, col. 157 С. . "Наряду с телесными органами чувств, – говорит св. Григорий, – имеется внутри нас и другое многообещающее чувство мечтания (фантазия), из которого для любителей мира рождаются и другие наслаждения и страсти, как то: самомнение, надутость, хвастовство. Но из чувства и воображения опять-таки составляются некоторые смешанные страсти: человекоугодничество, тщеславие и гордость". Наконец, еще одно различие: "кроме страстей, связанных с наслаждениями и страданиями, существуют еще и другие ни болезненные, ни приятные, и как бы происходящие из смешения противоположного; таковы: ирония, лесть, обман и лицемерие" [2016] [2016] Homil. 33, – col. 420 В. .

Упомянутое различие между страстями от естества и от произволения дает очень верный тонус православной аскетике. Эти "естественные" страсти, если и не безукоризненны, то, во всяком случае, более извинительны. В системах аскетики никогда не заметно брезгливого отношения к самой природе, осуждение естества, как такового. Поэтому аскет укоряет не самые естественные потребности, а то, что превышает меру естества, т. е. излишества. Природа всегда "добро зело" для восточного радостного космизма. В ней нет греха, она в. силу своей естественности благословенна. Осуждается извращение естества, неправильное пользование им. "Причиной дурных страстей, связанных с вкусовыми ощущениями, является не пища, а неумеренность в пище, т. е. излишество, а это есть чревоугодие, обжорство, неумеренность в питии и пьянство" [2017] [2017] Ibid., col. 421 В. .

Границей, таким образом, между естественным и тем, что от произволения, является умеренность, чувство меры, т. е. приблизительно то древнее "все умеренное хорошо" и "ничего чрез меру".