Фридрих Ницше - Ecce homo. Как становятся собою

См. «Так говорил Заратустра» глава «Об избавлении» аб. [16–19].

См. «Так говорил Заратустра» глава «На блаженных островах» аб. [27–34].

См. «Так говорил Заратустра» глава «О старых и новых скрижалях» § 29 аб. [8].

См. «Так говорил Заратустра» глава «О старых и новых скрижалях» § 29 аб. [6].

позитивная ... негативной, негактивной — у Ницше противопоставлено «jasagende» (букв.: говорящая «да») и «neinsagende, neinthuende» (букв.: говорящая «нет», творящая «нет»). Хотя Ницше здесь и не образует неологизмов, передать симметричным образом его противопоставление возможно только с помощью игры слов («негактивный», т. е. негативно активный).

Заключительная фраза «К генеалогии морали».

«Современные идеи», например. — вариант этого места в более ранней редакции: «Все политические “современные идеи”, включая идею Рейха, рабочий вопрос, преступление, добровольную смерть, брак, все позавчерашние литературные суеверия, предпосылки образования, последние эстетические ценности — всё это выражено в пяти словах».

Ср. в письме Кезелица к Ницше от 25 октября 1888: «Такое ощущение, как будто у Вас выросло второе сознание, как будто всё до сих пор было тёмным, слепым стремлением, как будто только в Вашей духовности “Воля” зажгла свой свет, чтобы отвергнуть неверный путь, по которому она идёт под откос». Стоит отметить, что Ницше охотно копирует здесь за Кезелицем шопенгауэровскую терминологию.

Ницше перефразирует строки из «Пролога на небесах» в «Фаусте» Гёте. Существующие стихотворные переводы не передают в точности смысл этих строк, который буквально таков: «Добрый человек даже среди тёмных стремлений сознаёт, где находится верный путь».

Ещё одна цитата из письма Кезелица к Ницше от 25 октября: «только с Вас начинаются снова надежды, задачи, предписывающие пути культуры».

Ср.: НП, с. 327–328.

См. письмо Кезелицу от 27 сентября 1888 (НП, с. 332).

Виктор Эммануил II (1820–1878), с 1861 г. первый король Италии. В последнем письме Буркхардту Ницше идентифицирует себя с ним (см. НП, с. 365).

завершение «Переоценки» — на месте этих слов в Dm стояло: «седьмой день». Д. Колли и М. Монтинари восстановили окончательный, на их взгляд, вариант, исходя из следующего. Отправляя в 1893 г. список «Ecce homo» в Наумбург Элизабет Фёрстер-Ницше, Кезелиц указывал в сопроводительном письме: «Список с Ecce homo дословен. Единственно ... я позволил себе ... на с. 104 вставить два слова: “первой книги” <���т. е. “первой книги “Переоценки”>». Поскольку Кезелиц говорит о вставке, то неизбежен вывод, что слова «завершение “Переоценки”», к которым присоединена вставка, написаны Ницше. В Dm до сих пор можно различить следы вписанных карандашом, а затем стёртых резинкой слов над словами «седьмой день», на которых в свою очередь заметны следы впоследствии стёртого карандашного зачёркивания. Поэтому события можно реконструировать следующим образом. 1. «Завершение “Переоценки”» было правкой Ницше, которую он отправил в Лейпциг уже после корректуры, сделанной в начале декабря. 2. Листок или записка, на которой Ницше дал инструкции касательно этого исправления, потерялся или был уничтожен. 3. Поскольку об этом изменении говорилось в отдельной записке или на отдельном листе, то оно не могло не попасться на глаза Кезелицу, когда он забирал в Лейпциге рукопись «Ecce homo»; отсюда и возбуждённое письмо Овербеку от 18 января 1889 г., где он пишет: «Если это произведение закончено, во что я верю, то Ницше мог сойти с ума от того, что безгранично радовался триумфу человеческого разума в нём, окончанию этого произведения», а также спустя неделю: «В “Ессе homo” говорится о “Переоценке всех ценностей” как о завершённом труде». Стоит заметить, что Кезелиц тогда всё ещё представлял себе «Переоценку» как произведение в четырёх книгах. Отсюда вытекает 4-й пункт: поначалу Кезелиц заменил «седьмой день», согласно указанию Ницше, на «завершение “Переоценки”», но позднее, когда он готовил свою копию «Ессе homo», он вписал то, что ему показалось на тот момент правильным: «завершение первой книги “Переоценки”». 6. Первый редактор «Ессе homo», Рауль Рихтер, ничего не знал об этих обстоятельствах, и оставил так, как было в первой редакции Dm: «седьмой день».

Ср. в письме Кезелицу от 30 октября 1888 г. (НП, с. 337).

См. «Сумерки идолов», «Набеги Несвоевременного» 1 и коммент.

извилистой — в оригинале: «listiger Kirchenmusik», т. е. «хитрая церковная музыка», но поскольку речь идёт о ферейне Листа, то в «listiger», несомненно, прочитывается и «листовская».

Немецкий эстетик Фридрих Теодор Фишер (1807–1887).

Ср.: НП, с. 333, 341.

Ср.: «Сумерки идолов», «Изречения и стрелы», 27.

Ср.: ПСС 13, 25 [13].

После этих слов, согласно указаниям Э. Фёрстер-Ницше, должна была быть вставка из так называемой «парагвайской записки». По уверениям Фёрстер-Ницше, после смерти её мужа она «нашла в его бумагах чрезвычайно обидное письмо Ницше к нему, и кроме того, 5 листов ... два из которых содержали пометки, что их содержание должно быть вставлено в одну из глав» (из письма Э. Фёрстер-Ницше Раулю Рихтеру, редактору первого издания «Ecce homo», от 22 июня 1908 г.). Вот содержание «вставки», о которой говорит Элизабет Фёрстер-Ницше: «Рассказать ли о моём “немецком” опыте? — Фёрстер: длинноногий, голубоглазый, блондин (соломенная башка! [66]), “породистый немец”, ядовито и желчно налетающий на всё, в чём есть дух и будущее — на еврейство, вивисекцию и т. д., — однако моя сестра оставила ради него своих “ближних” и ринулась в мир полный опасности и злых случайностей. — Кезелиц: по-саксонски льстивый, временами настоящий телепень, которого с места не сдвинуть, воплощение закона тяжести — но у него первосортная музыка, которая несётся на лёгких ногах. — Овербек: высушенный, скисший, живущий под каблуком у своей супруги; он, как Миме, подносит мне отравленный напиток сомнения и недоверия к самому себе, выказывает, однако, свою благожелательную заботу и называет себя моим “дальновидным другом”. — Полюбуйтесь на них, — вот три немецких типажа! Канальи!..» Подах опубликовал в своей биографии этот текст в качестве аутентичного текста Ницше, за что был подвергнут критике многих ницшеведов. Д. Колли и М. Монтинари, в свою очередь, согласны с Подахом в том, что содержание записки «вполне могло быть продуктом крайнего раздражения Ницше в отношении его близких и друзей, свойственного Ницше в определённую фазу создания “Ecce homo”». Кроме того, Д. Колли и М. Монтинари отмечают, что записка написана в стилистике Ницше, Элизабет Фёрстер-Ницше никогда не смогла бы сама сочинить таких фраз. И всё же, по мнению Д. Колли и М. Монтинари, филологические основания для публикации этих фраз в составе «Ecce homo» отсутствуют. Во-первых, рукопись этих страниц не сохранилась: по словам Элизабет, она переписала текст, после чего уничтожила оригинал. Во-вторых, нет никакой гарантии, что Ницше сохранил бы эти фразы в окончательной редакции книги. В-третьих, не исключено, что текст является компиляцией из аутентичных фраз Ницше, составленной Элизабет наподобие некоторых сфальсифицированных ею писем. (В этой связи редактор данного тома советует обратить внимание на письмо к Элизабет от 7 февраля 1886 г. (НП, с. 251), где Ницше также сокрушается о её отъезде в Парагвай.) Наконец, в-четвёртых, весьма вероятно, что письмо в Парагвай было отослано Ницше в первые дни января 1889 г., в дни «туринской катастрофы», то есть после завершения работы над «Ecce homo», и содержало в себе «забракованные» самим Ницше черновые варианты, с помощью которых он решил вызвать определённую реакцию у Б. Фёрстера.