Александр Шевцов (А.Р.Андреев, Саныч, Скоморох) - Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение

Из этого очевидным образом выводится, почему арифметика и геометрия пребывают гораздо более достоверными, чем другие дисциплины, а именно поскольку лишь они одни занимаются предметом столь чистым и простым, что не предполагают совершенно ничего из того, что опыт привнес бы недостоверного, но целиком состоят в разумно выводимых заключениях» (Там же, с. 82).

Заблуждение никогда не проистекает из неверного вывода? Странно! Даже очень! Но зато очень логично и философично: логика — это искусство верных выводов. И нужно лишь, как требовал Хофмайстер, найти верное основание для рассуждения, и ты мыслишь философски! Например, воду, апейрон, огонь или когито — точку мышления в себе самом. Что и сделал Декарт.

Логики и философы сплошь и рядом делают неверные выводы как в философии, так и в жизни. Особенно в жизни! Делают их и математики. Так что математические основания лишь кажутся тем, что спасет мир. Скорее, они превратят его в мир, где после нас будут жить машины.

Далее Декарт излагает свой метод поиска научных «истин». На поверку он сводится всего к двум приемам: интуиции и дедукции, то есть к способности делать выводы и умению видеть очевидности.

На деле само требование обучаться дедукции оказывается противоречием с заявлением, что мы не можем ошибаться в выводах: если не можем, так зачем учиться?! Игры же с очевидностями — это страшная ловушка обычного сознания, которым и обладают ученые. Чтобы доверять своему видению, сознание надо достаточно очистить. Но вот это искусство напрочь отсутствует в науке. Ей хватает уверенности в логике…

Далее Декарт излагает сам метод. Это правило пять:

«Весь метод состоит в порядке и расположении тех вещей, на которые надо обратить взор ума, чтобы найти какую-либо истину. Мы будем строго придерживаться его, если шаг за шагом сведем запутанные и темные положения к более простым, а затем попытаемся, исходя из усмотрения самых простых, подняться по тем же ступеням к познанию всех прочих » (Там же, с. 91).

Если мы вспомним рассказ Хайдеггера о логосе Гераклита, то увидим удивительное соответствие: сначала разделить понятия на простые части, а потом свести их заново вместе, но уже с пониманием.

Все же Декарт не случайно оказался во главе величайшей революции человечества. Он много ошибался, но он заставил науку своей поры очнуться и потрясти головой, чтобы она вернулась к тому, с чего она начиналась. А начиналась она с очень простых вещей. Можно сказать, слишком простых…

Философы, может быть, и не всегда любители мудрости. Но они точно неглупые люди и придумали много хитрых словечек, облегчающих их жизнь. Одно из таких речений: слабости философа не являются слабостями его философии!

Это означает, что философ не просто может быть подлым и грязным, но заслуживающим уважения человеком. Нет, это оправдание жизни, и оно гораздо глубже. Сократ и все настоящие философы стремились прожить жизнь в соответствии со своей философией и проверить ее жизнью. Они были простыми и даже наивными людьми, действительно искавшими того, о чем говорили и учили.

Речение о слабостях философа позволяет стать профессиональным философом, который живет за счет того, что обманывает других, уча их, как жить, но сам так не живет. И вообще, он живет, сыто и выгодно пристраиваясь. Но требует к себе уважения как к мудрецу.

Френсис Бэкон(1561–1626) был не просто представителем этого направления в профессиональной философии, он был, наверное, самым ярким подлецом из всех философов. Угодливый царедворец, вор, предатель, лжец.

Когда его карьера не ладилась, он сумел пролезть в доверие к королевскому фавориту графу Эссексу. Эссекс искренне привязался к нему и приложил все свое влияние и связи, чтобы добиться для Бэкона высокой должности при дворе, но как только он, герой испанской войны и любимец народа, потерял доверие короля, обвинителем на его суде оказался Бэкон. И постарался, как старались у нас в тридцать седьмом, обвинить в обдуманном и заранее подготовленном заговоре, так чтобы процесс стал шумным и полезным для карьеры. Эссекса казнили, а Бэкон еще и после его смерти поливал его грязью…

После этого он стал пэром и канцлером Англии. Годы его канцлерства считаются самыми позорными годами, приведшими к английской революции и казни короля. Можно сказать, он упорно вел страну к революции, предавая собственного короля и способствуя тем людям, которые позорили его.

Бэкона успел снять с должности парламент, обвинив во взяточничестве и продажности. Он сознался, но король спас его…

Таковы «слабости философа», на которые мы не должны обращать внимания. Главное — это его философия. А что философия?

Философия его, в действительности, соответствовала жизни, хоть он сам и писал много красивых слов про глубину своего сердца, где он чист. Но тщеславно писал и о том, что считает себя Александром Великим философии, которую всю переделает, поскольку до него не было ни одного стоящего философа. При этом то, что он сделал в философии, по сути, было такой же подлостью и предательством, ведшим к разрушению мира:

«Родоначальником материализма и всей опытной науки нового времени назовут Бэкона основоположники марксизма… Безусловным авторитетом пользовался Бэкон у французских энциклопедистов, восторженные слова посвящает ему А.И. Герцен» (Субботин, с. 16–17).

Французское Просвещение тоже говорило много красивых слов о тех красивых целях, ради которых оно готовило революцию. Но мы знаем, что их философия, как и философия Бэкона, завершилась казнями, террором и морями крови. Про марксизм я и не говорю! Как им это удалось? Строго по заветам Бэкона, который говорил про себя:

«Я строю в человеческом понимании истинный образ мира, таким, каков он есть, а не таким, каким подсовывает каждому его разум. А это нельзя сделать без тщательного рассечения и анатомирования мира. И я считаю, что нелепые и обезьяньи изображения мира, которые созданы в философских системах вымыслом людей, вовсе должны быть развеяны…

Поэтому истина и полезность суть одни и те же вещи…» (Цит. по: Субботин, с. 18).

Разум отражает действительность. Образ мира, который складывается в нашем сознании, совершенно точно отражает мир, в котором мы живем, что подтверждается тем, что мы выживаем в нем. Объяснения этого образа мира могут быть и ошибочными, но ошибочно сделанный разумом образ мира мгновенно приведет к гибели его хозяина.

Подсовывают образы миров не разум, а как раз философы, вроде Бэкона. И уж если быть «логичным», то его заявление рождает вопросы: если он считает, что жить люди должны не так, как видит их разум, а так, как их научит Бэкон, то они должны воровать и предавать? Или же они должны быть овцами, которых легко обворовывать Бэконам? Иначе говоря, философия Бэкона учит жить так, как жил он сам? Или же она призвана, как все революционные идеологии, подсунуть толпе то, что ее увлечет и отвлечет, чтобы за их спинами было легче чистить карманы и делить мир?