Игорь Лебедев - 99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует

«Созижду Церковь мою…» Мессия употреблял выражение не «Церковь» (этого понятия тогда и в помине не было), но «кагал». Спрашивается: какого хрена используется неверный перевод? И можно привести аналогичных примеров искажения текста чуть не десяток. Например, в нашем Евангелии Иисус требует «не гневаться напрасно» (Мф. 5, 22). Между тем в древних рукописях идёт совсем другое — вместо «не гневайтесь напрасно» там было «не гневайтесь никогда». Но византийская поповская контра, понимая, что не гневаться вообще невозможно, подменила этот текст. Так-то относятся они к слову Божьему! Русские их коллеги, впрочем, ничуть не лучше. Одно «лукавство» змея чего стоит! А ежели к самому Евангелию такое отношение — то чего же можно ожидать от них в других вопросах веры? Ведь «неверный в малом неверен и во многом» (Лк. 16, 10). Ну как ожидать от них конструктивного и ответственного подхода к такой фундаментальной проблеме, как единство христианского мира?

Попытка любого другого объединения людей (вне реального следования учению Христа) — в империи, сообщества, блоки, союзы и прочие «золотые миллиарды» — неминуемо окажется новой Вавилонской башней.

Для нормального существования мир должен иметь как минимум биполярное строение. Само бытие предполагает своею формой не только кантовские пространство и время, но и деление на мужское и женское, причём в самом широком смысле. Речь идёт не столько о распределении ролей, сколько о разделении структурном. Нетрудно видеть, что столичный град по отношению ко всей стране — то же самое, что и мужчина по отношению к женщине. И взаимоотношения между ними до чрезвычайности похожи на супружеские — начиная от потребности друг в друге, и кончая до конфликтов, перетягивания власти и взаимных обвинений в безделии. Подобным же «гендерным» образом соотносятся между собою правительство и его народ, Запад и Восток, Бог и сотворённая им Вселенная… Читатель, искушенный во взаимоотношениях, прекрасно знает, что как «женская составляющая» этой универсальной бытийной структуры, так и мужская, имеют свои особенности. Каждый стремится занять главенствующее положение, а затем и полностью, предельно подчинить себе другого.

Так вот: каждая из существующих цивилизаций стремится расшириться до размеров всего человечества, захватить собою всё — Запад хотел бы, чтобы все превратились в демократии, Восток — чтобы жили ещё как-то по-другому. И в этом смысле любая иная цивилизация оказывается по отношению к нашей развивающейся своего рода удерживающим фактором. И в великолепной фразе апостола Павла, что «тайна беззакония… не совершиться до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий» (2 Фес., 2, 7), этот самый «удерживающий» есть иное , не позволяющее любому явлению безгранично и бесконтрольно расширяться, согласно этому грёбанному «закону экспансии информации». Восток удерживает Запад, а Запад — Восток. Женщина удерживает мужчину, а мужчина — женщину. Ну и так далее. Всё это препятствует построению новой Вавилонской башни, и в истории о «смешении языков» имелся в виду именно этот аспект.

Это «иное» есть удерживающий, а вовсе не царь-батюшка, как учат нас православные патриоты. Дело в том, что тотальное объединение всех в одно ровное изоморфное целое приведёт не просто к потере, так сказать, «стереоскопического зрения», возможности взглянуть на себя со стороны. И не к болезненным уклонениям, но к подлинной катастрофе — к новой попытке построения Вавилонской башни. Причём, чем массивнее империя, тем более «вавилонскими» задачами она задаётся, и тем меньше у неё оказывается ограничивающих, то есть удерживающих факторов, и тем быстрее она рассыпается.

Нетрудно видеть, что Вавилонская башня, описываемая в Библии (Быт. 11, 4) была не более реальной, чем 24-х часовая длительность первых дней творения. Этот образ башни имел, скорее, идеологический характер. Речь шла о построении цивилизации определённого типа. И мы можем теперь её реконструировать. Это было общество, в котором женские ценности полностью возобладали над мужскими. Где начала во всех смыслах доминировать женщина. Общество, полностью превратившееся не просто в бабу, но в неуправляемую стерву. Общество, восставшее против мужчины во всех его проявлениях — как правителя, как мужа, как свободной творческой личности, как Бога, наконец. Восстание против мужчины приводит и к восстанию против Бога.

Замечу, что Бог, смешивая языки строителей первого её варианта, в действительности произвёл благотворную для всех нас дифференциацию народов. Каждый из них стал преследовать какие-то свои цели, возникли непримиримые противоречия… Тем самым Библия показывает нам модель позитивного общемирового устройства. Многополярный мир, так сказать.

Полное растворение одного типа цивилизации в другом, даже более высоком и более прогрессивном, всегда губительно. Точно так же как и полное подчинение одного из супругов другому. Кстати, одна симпатичная такая «бабёнка», украшенная «золотом, драгоценными камнями и жемчугом», в Апокалипсисе именуется почему-то «Вавилон великий». Нельзя чтобы случайно! Так вот, этот «город-баба» должен неминуемо пасть из-за своей любви к разврату и роскоши (Откровение Иоанна, главы 17–18). «Город-баба» потребительской цивилизации. Цивилизации мирового бабства .

В Апокалипсисе написано: «…Суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; С нею блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле… И я увидел жену, сидящую на звере багряном… И на челе её написано имя, тайна: Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным…» (Откр. 17, 1–5). Нетрудно заметить, что речь идёт о не о половой распущенности как таковой, но о цивилизации, густо замешанной на потребительских ценностях. Так Вавилон и мировое бабство предопределяют друг друга, они сливаются воедино в конце времён… Стремление к «миру и безопасности», к обеспеченности и внешней праведности всегда заканчивается крахом. И это касается не только всеобщего конца человечества, описанного в Откровении Иоанна Богослова, но и крахов поменьше. Это универсальная модель падения любых цивилизаций — и прошлых, и будущих, и настоящих.

Мне вот тут подсказывают с мест, что деление всех на «своих» и «чужих» — это уже есть начало «вавилонского строительства». Ясно, что следующим шагом будет — «для достижения благой цели все средства хороши»… Являются таким началом и выяснения, у кого есть благодать, а у кого её нет, а также и то, чья вера более спасительна.

Итак, с самого начала христианство переключилось на самые что ни на есть разделяющие вещи — спасение и наличие благодати. Мол, мир лежит во грехе, и без благодати не будет спасения от царящей повсюду пагубы.